«Любой белорус может найти в себе шляхетскую кровь. Нужно только хорошенько искать». Разговор о корнях, которые мы позабыли. Потомки шляхты: «Мы не «дурны беларус», а мощная нация, не надо считать нас кем-то глупым и слабым Беларуская шляхта

На этот и другие вопросы совместного генеалогического проекта белорусского генеалогического портала Radawod.by и христианского информационного портала Krynica.info отвечает известный белорусский исследователь, специалист по шляхетской генеалогии Витольд Ханецкий.

- Часто можно услышать, что почти у каждого белоруса так или иначе есть шляхетские корни. Насколько правдиво такое утверждение? Действительно ли на наших землях до 10-12% населения составляла шляхта?

Я не исключаю, что доходило до 15%. И если глубоко покопаться в родословных даже крестьянских родов можно найти шляхетных предков. Все это началось с XIX века, когда после присоединения белорусских земель к Российской империи начался «разбор шляхты». Тогда многих шляхтичей перевели в беднейшие сословия, и постепенно, с середины XIX века, шляхетские роды начали мешаться с крестьянскими. Раньше было невозможно, чтобы шляхтич женился на крестьянке. Местами такое положение даже сохранялась до Второй мировой войны, и только война уже перекроила все эти древние традиции.

- А какой примерно процент шляхты не смог доказать свое шляхетское происхождение?

По моим наблюдениям, если брать общее количество родов, то больше половины - точно. Но в каждом роде было несколько десятков представителей. И из этих нескольких десятков также может только половина утвердилась. Остальных записали в однодворцы и мещане. Разное же было и имущественное состояние, а доказательство дворянства требовало огромных денег и много времени. Более того, требовались оригиналы документов. Кроме того, у шляхты должны были быть крепостные крестьяне в собственности. Если их не было - записывали в число дворян второго разряда. Потом такие дворяне становились однодворцами, а из однодворцев их уже переписали в мещане, а бедных - вообще в крестьяне.

Поэтому в одном дворянском роде могли быть представители, утвержденные и неутвержденные в российском дворянстве. Иногда на утверждение в дворянстве уходило до 40 лет. Мои предки по отцу утверждались в дворянстве 35 лет. По матери также - меньшую часть рода утвердили, а остальных разбросали: кого в крестьяне, кого в мещане. И это было обычное дело. И если сегодня у потомков спрашиваешь, кем были их предки, то многие отвечают, что крестьянами. А если немного глубже копнуть - они оказываются из очень древних шляхетских родов.

Так случилось, что Российская империя была заинтересована в меньшем проценте знати. Ведь на их те ориях дворянства было 2-3%, а у нас шляхты было больше, да она еще постоянно бунтовало - им это было невыгодно. Надо было поставить под кон оль. Также знать в Российс й империи не платила налоги, а налоги были нужны.

- Дмитрий Дрозд при исследовании биографии Дунина-Марцинкевича обнаружил, что он активно занимался фальсификацией документов для получения дворянства. Насколько такая деятельность была поставлена ​​на поток? Встречались ли вы с подобными подделками?

Постоянно встречаются фальшивки. В первую очередь это касается Минского дворянского депутатского собрания.

- Как раз там, где и был Дунин-Марцинкевич…

Да, именно. Здесь был целый синдикат, занимавшийся чистым криминалом: подделкой документов, мошенничеством. Если не в каждом втором, то в каждом третьем деле точно можно встретить подобные документы. Причем даже у известных и сильных родов попадаются один-два фальшивых документа. Для специалиста нет особых сложностей это распознать. Но нужно внимательно относиться к документам из Минского ДДС. У тех, кто выводился по Витебщине, Могилевщине, Гродненщине таких подделок гораздо меньше, но и здесь они тоже встречаются.

- А какая главная черта таких фальсифицированных документов?

Главная черта - предоставление не оригиналов документа, а якобы более поздних, повторных выписок из тех актов из Ошмянских и Браславских судов. Если такие выписки подавались, то их невозможно было проверить, так как в тех судах было несколько пожаров и многие документы погорели. Таким образом, чиновники не могли проверить эти документы. Тем более, что использовалась состаренная бумага, подделывались печати и подписи, даже почерк. Но сегодня хороший специалист, на основании специальных знаний в отношении техники и грамматики исполнения, может обнаружить эти сфальсифицированные документы.

- Бывало ли так, что какие-либо ловкие крестьяне или мещане, предки которых никогда были шляхтой, пытались воспользоваться моментом?

Конечно. И крестьяне добивались дворянства, и мещане. Такое встречается все время, когда за уши притягивались какие-то факты. И как ни странно, это очень часто срабатывало, хотя власти постоянно усложняли систему и ставили палки в колеса. Но ловкие, более упорные, доводили дело до конца.

Бывало так, что весь род из-под Минска, а документы подаются из Ошмянского уезда. Они там никогда не жили, но подавали оттуда документы!

- Можно ли таких людей считает шляхтой?

Если принципиально подходить, то нет. Да, у них разработана родословная. Но ей можно доверять только с XIX века, но никак не из глубины. Даже у древней знати, у которой было право на дворянство и соответствующие корни, не у всех приведены правильные родословные. Иногда, не имея возможности довести шляхетное происхождение конкретного человека, его присоединяли к другой известной ветви однофамильного рода, к которой он мог и не принадлежать. Много таких случаев.

- Какие еще есть трудности при составлении шляхетской родословной? Сложнее ли это делать, чем, например, крестьянскую?

У крестьянских родословных есть стандартный базовый комплект, по которому проследить предков можно до начала XVIII века. Если же крестьяне принадлежали Радзивиллам или иезуитам, то можно и до XVII века продолжить. Стандартный комплект - это, прежде всего, инвентари и метрики. Но все также зависит от региона, так как сохранность метрик очень разная. Например, на Могилевщине она очень слаба. Далее - это ревизские сказки, в которых записывались результаты ревизий с 1795 по 1858 годы.

Также сюда входят выкупные дела, которые составлялись после сельскохозяйственной реформы 1861 года, когда государственные и помещичьи крестьяне получали куски земли. Выкупные дела заводились на каждое имение со всеми его деревнями. Они очень хорошо сохранились и содержат сведения до начала ХХ века. Там семейных списков нет, но проходят хозяева крестьянских дворов. В случае, если есть недостаток метрик или ревизских сказок, то выкупными делами можно заполнить это пространство.

Самая большая проблема по всей Беларуси - это конец XIX века-начало ХХ века. За этот период очень плохо сохранились метрики. Это такая черная дыра. И хорошо, если еще теперь кто-то из пожилых помнит те времена. Тогда по именам можно попробовать зацепиться за последние ревизские сказки. Сохраненные же материалы Всероссийской переписи 1897 года затрагивают небольшое количество регионов Беларуси. Поэтому по крестьянским родословным очень важно зацепиться за 1858 год. Если попадаешь в этот предел, то есть шанс очень хорошо составить родословную.

- А как в этом плане со шляхетскими родословными?

Со шляхетскими и проще, и сложнее. Проще, так как в депутатских собраниях при доказательстве дворянства были сформированы готовые родовые дела. Но там только основные свидетельства. Там нет и женских линий - только года рождения. Метрик о браках чрезвычайно мало, метрик о смерти вообще почти нет. Но есть посемейные списки, имущественные акты и много других разных вещей, которые могут оживить родословное древо, чтобы там были не просто математические факты.

Сложнее же восстанавливать родословные потому, что шляхта была свободным сословием и могла переезжать. Поэтому проследить их пути очень сложно. Это сделать, конечно, можно, но поиски осложняются географией. Чтобы находить упоминания, надо самому быть мобильным и искать в разных архивах. Тем более, что архивы по бывшему ВКЛ разбросаны по ближнему зарубежью. Информация по нашим землям находится в Польше, Литве, Латвии, России, Украине. Если человек мобилен и может себе материально позволить такие командировки и долгое сидение в зарубежных архивах, то будет шанс найти довольно полную картину.

- Вы сами очень много работаете в зарубежных архивах. Что там есть таково, чего нет в белорусских?

Нельзя сказать, что там есть что-то такое, чего у нас нет. Там находятся отдельные документы, архивы отдельных учреждений. Например, из Беларуси был вывезен архив униатских митрополитов. Часть его есть и у нас, особенно что касается метрических книг до 1839 года, когда уния была упразднена. Но если брать XVIII век и остальной архив, то много всего находится в Петербурге, а по западным территориям - в Вильнюсе.

Что касается отдельных учреждений, то по Минщине первичные шляхетские документы, составленные для депутатских дворянских собраний, находятся здесь. Но по Витебщине сохранилась небольшая часть. В основном это все можно найти в дубликатах, которые переправлялись в герольдию российского Сената. В Петербурге и сегодня хранятся эти документы. Гродненское ДДС сохранилось очень слабо, и все это тоже надо искать там.

- Как я понимаю, вы начинали свои родословные поиски со своих корней. А как далеко удалось продвинуться?

Конечно, я начинал в первую очередь со своей родословной и сумел продвинуться где-то до конца XVI века.

- И как долго вы искали?

Я до сих пор ищу.

- А как давно начали?

Начал где-то с 1994 года. И продолжаю до сих пор, так как остановить это невозможно. Все время кто-то рождается, женится, умирает, ведь я ищу по всему роду, а не только по своей семье. И хотя кажется, что уже облазил все, что только можно, все равно изредка попадаются какие-то новинки, которые даже не ожидал встретить.

- Могли бы рассказать, кто такие Ханецкие? Насколько это старый и богатый род?

Это небогатый род, белорусская застенковая шляхта. Радзивилловская шляхта. Родовом гнездом можно считать Койдановщину. У них были небольшие наделы земли, естественно, без крестьян. Обрабатывали землю сами. Жили в довольно узком регионе: Столпцовщина (Несвиж, Свержень) и Минский район (Дзержинск, Раков и дальше немножко под Логойск). Еще часть жила в Игуменском уезде. Потом еще были переселенцы на Волынь, и небольшая отрасль в XVIII веке появилась в Мозырском уезде.

- А кто был первым найденным представителем рода?

Первый известный уходит в конец XVI века. По документам, он был подчашим новогрудским. Но я в этом немного сомневаюсь, так как пока не получил конкретных фактических свидетельств по этому поводу. Все надо перепроверять, так как мои предки при выводе шляхетства также представили подложные документы из Ошмянского и Браславского уездов - все, как положено!

- Но сегодня вы занимаетесь не только собственной родословной?

Начинал я со своей, как водится. Потом помогал родственникам, затем - друзьям. В 1996 году вступил в Объединение белорусской шляхты и там тоже помогал с консультированием по генеалогическим поискам для членов организации. И оттуда все пошло-поехало, и в итоге вылилось в соответствующую официальную деятельность. Если раньше я зарабатывал на жизнь другим, а это все было дорогим хобби, то теперь стало профессией.

Составление родословной требует многих знаний, ориентации не только в исторических событиях, но и в юридических моментах. Необходимо знать палеографию и несколько языков, чтобы прочесть рукописные документы по-польски, по-латыни, иногда даже по-немецки. Да и по-русски не каждый почерк можно прочитать.

Можно заниматься самому и следует заниматься самому, но не на все есть время у людей. Есть и очереди в архивах. Надо еще иметь какую-то собственную интуицию, где искать. Когда же дело доходит до зарубежных архивов, то не каждый может потратить несколько месяцев своего времени на это. Разве на пенсии только, и то, если деньги есть.

Да и архивы Беларуси самые закрытые по сравнению со странами-соседями. Они вроде бы и открыты, но на ожидание заказанных документов уходит много времени. Медленно ведется работа по оцифровке. В результате поиски растягиваются на очень долгое время. Очень бы упростило работу в архивах возможность собственного фотографирования, когда можно было бы сфотографировать все, а потом уже изучать это дома. Это бы решило и проблему переполненности архивов (правда, первые годы был бы большой ажиотаж). Уменьшилась бы нагрузка и на сами документы. Это подтолкнуло бы многих людей и на создание баз сфотографированных документов. По такой схеме работают и польские архивы, и литовские. Даже российские архивы такое разрешили, правда, ввели плату за это. Хорошо бы, чтобы передали в публичный доступ и архивы КГБ.

- Вы четверть века занимаетесь родословными, своими и собственными. Потратили много времени, сил, денег. Как считаете, стоит ли этим заниматься? Порекомендовали бы это кому-нибудь другому?

Смотря, какие мотивы у человека. Иногда случаются такие ситуации, что, может, и не стоило бы людям знать какую-то информацию. Иногда бывает так, что людям в семье одно говорили о их предках, а потом все оказывается неправдой. Человек же веками не меняется: в родословных бывают и мошенничества, и кражи, и изнасилования, и внебрачные дети - все, что хочешь. Не каждый хочет получать такую ​​информацию, поэтому надо быть готовым. Были у меня и такие случаи, что я долго думал: открывать правду или нет, так как человек был упрямо уверен в своих иллюзиях о собственной родословную, а оказалось все гораздо хуже.

Но в любом случае, это история, это семья. По таким фактам, по событиям, которые происходили раньше, можно проследить психотип семьи, который повлиял на поведение, характер и даже на болезни. В каждой семье поведение передается в большей или меньшей степени. Иногда люди наступают на одни и те же грабли и не могут осознать, что дело не только в них самих, что нужно разобраться в своих корнях, чтобы порвать этот круг.

В общем, это хобби очень дорогое. Я даже не знаю, сумел отработать все, что вложил сюда. Люди, которые думают, что это дешево стоит, очень ошибаются. При этом важны не деньги, важно время, которое ты вложил. Но есть очень красивое изречение одного из польских деятелей: «Время, потерянное на родословные поиски, нам никто никогда не вернет. Но это своего рода налог нашим предкам на то, чтобы вывести их из небытия».

Шляхта Беларуси имеет свою давнюю и славную историю. Шляхетское сословие играло огромную роль в истории Белорусско-Литовского государства (Великого Княжества Литовского и Русского) в XIV-XVI вв. и потом до конца XVIII в. в федеративной Речи Посполитой. Она всегда занимала четко патриотическую позицию, которая особенно проявилась во время борьбы за возрождение государства в шляхетских восстаниях 1794, 1831 и 1863 гг. в Беларуси вместе совместно с братьями по оружию - польской шляхтой. В течение большого периода белорусской истории шляхта занимала главенствующее положение во всех областях деятельности своего государства, и особенно в обороне Отечества, так как белорусско-литовское войско состояло преимущественно из шляхты. Веками шляхта имела значительное влияние на развитие белорусской культуры и социально-экономическую жизнь страны. Большую роль она играла в Возрождение ХVIII и конца XIX - начала XX в., становлении христианских и общечеловеческих ценностей. В отличие от других сословий белорусская шляхта никогда не имела комплекса неполноценности, а всегда выступала с достоинством, честью и с независимых патриотических позиций.

В XIV-XVI вв. в Белорусско-Литовском государстве окончательно оформилась со своими правами и привилегиями военно-служилого сословие, у которого был только один долг: выступать в поход, защищать Родину, изгонять врага со своей родной земли туда, откуда пришел (Погоня). Это были потомки родовых старейшин, племенных князей и - в большинстве - удачных воинов посполитого ополчения. Слово "шляхта" происходит от немецкого schlagen - бить, а немецкое слово Schlacht означает "битва". Дословный перевод слова "шляхта" означает: люди сражения, вояки, воины. Есть и второе, научное определение происхождения этого слова. Оно пришло в белорусский язык через польский от старонемецкого slahte, что означает "род, происхождение, порода".

Основную массу белорусских феодалов составляли потомки удельных князей Полоцкого, Туровского и Смоленского княжеств, бояр и дружинников этих княжеств, к которым в XIV в. присоединились литовские (а в XV в. и жамойтские) нобили и дружинники. Некоторая часть последних осела в административных центрах Беларуси и получила здесь имения. Уже до конца XIV в. основная масса феодалов (за исключением князей) в Белорусско-Литовском государстве называлась боярами. Это название сохранилось до XVI в. Смысл белорусского термина "бояре" совершенно отличен от смысла этого же слова в Московском княжестве.

Начиная от Городельского привилея 1413 г., в государственных актах вместе с названием "бояре" все чаще встречается "бояре-шляхта" или "шляхта" (по польскому образцу). В XV-XVI вв. в Брестской земле и на Подляшье феодалов также называли "земяне", опять же по польское терминологии. Это название употребляется в Статуте Великого княжества Литовского 1529 г. для феодалов всего государства, также как и "бояре", и "знать". Но со второй четверти XVI в. название "шляхта" постоянно занимает место в государственных актах для определения феодального сословия.

В XVI в. 80 процентов феодалов в Беларуси были белорусского этнического происхождения, 19 процентов - литовского, 1 процент - другого. Однако каких-либо больших противоречий на этнической основе здесь не было. Вся знать вместе защищала свое государство, выступала как единое сословие, исходя не только из корпоративных, но и из государственных интересов. Единство знати, ее прав и привилегий проявилось в феодальных кодексах Белорусского государства - Статутах Великого Княжества Литовского, Русского и Жемойтского 1529, 1566 и 1588 гг.

Дворянские сословные права рода переходили наследникам-мужчинам и их потомкам по мужской линии, а также дочерям (но не их детям, так как это был уже другой род). Когда женщина выходила замуж за нешляхтича, она сохраняла собственное шляхетство, но не передавала его супругу и детям. Женщина простого сословия, выходя замуж за шляхтича, становилось шляхтянка пожизненно, даже если второй или третий раз выходила за нешляхтича. Дворянство можно было получить от великого князя литовского и русского, а также от гетмана на поле боя за мужество. От Люблинской унии 1569 г. шляхетство даровал Сейм Речи Посполитой (нобилитация). Сейм признавал дворянский титул и за иноземными дворянам. Дворянство можно было передать и приёмным детям.

К XVI в. вся знать государства, в том числе великие князья литовские (они же обычно и короли польские), пользовались белорусским языком - и как государственным, и в быту. Даже на территории Жемайтии в судах и городах белорусский язык применялось повсеместно. И только с XVI в. в среду магнатов постепенно входит польский язык, особенно после Люблинской унии 1569 г., когда Польша и Белорусско-Литовское государство образовали федеративную Речь Посполитую. Только в XVII в. знать начинает говорить и на польском языке, но более мелкая знать пользуется всегда белорусским.

С религиозной точки зрения тоже поначалу разницы не было. Белорусские и литовские бояре в Беларуси в XIV в. были православные. После крещения язычников-литовцев в 1387 г. католическая церковь постепенно завоевывает позиции в Беларуси, прежде всего в шляхетском среде. В XVI в. значительная часть белорусского дворянства как из католиков, так и из православных, во время реформации переходит в кальвинизм (во главе с Радзивиллами) и в другие протестантские течения, но в последней четверти ХVIII и нач. XVII в. под влиянием Контрреформации шляхта переходит в католицизм. В конце XVIII в. к присоединению Беларуси к России почти вся знать Беларуси была уже католической, причем преимущественно латинского, а не греко-католического обряда, в отличие от остального населения Беларуси. Но сохранилось и православная шляхта (пинская, давид-городокская, в Слуцке, Могилеве), и кальвинистская. Таким образом, длительное время и в шляхетском среде сохранялась многоконфессиональность и толерантность. Это, кстати, сказалось на разнообразии элементов дворянской культуры. Веротерпимость основывалась на постановлении Сейма Речи Посполитой 1573 г.

Еще в XIV в. в Беларуси существовали гербы князей или родовые знаки у других феодалов. К постоянным шляхетским традициям с нач. XV в. (Городельский привилей 1413 г.) принадлежит использование гербов, одинаковых (либо с модификациями) с гербами польской шляхты. Именно в 1413 г. началось гербовое братство с польскими шляхетскими родами. Всего насчитывается около 5000 гербов польской, белорусской, литовской и украинской шляхты в Речи Посполитой. Многие из них сохранились в Беларуси и в ХХ в.

Одним из достижений дворянской политической культуры Великого Княжества Литовского и Русского, что отразилось на дальнейших событиях, было введение в середине XVI в. закрепленного на века в законах права шляхты на самоуправление, на свободные выборы депутатов (послов) на уездные сеймики и общегосударственные сеймы, в суды всех уровней до Главного трибунала Литовского включительно. При этом до самого включения Екатериной белорусских и литовских земель в состав Российской империи кандидаты на судебные должности должны были знать белорусский язык как государственный, так как на нем записывались акты. В Речи Посполитой вся шляхта могла выбирать короля. В элекционном (избирательном) сейме, на котором пожизненно выбирался король, имел право участвовать каждый шляхтич. Поэтому выборы короля иногда проходили в чистом поле. Знать, которая шла в поход и находилась уже на войне, могла собраться в армии на отдельный, полевой сейм, чтобы принять важное решение государственного характера. Так произошло в 1562 г. на полевом сейме у Витебска - белорусская шляхта решила объединиться с Польшей в федеративное государство для борьбы против армии царя Ивана IV Грозного, который угрожал существованию независимого Белорусско-Литовского государства.

В Речи Посполитой вся шляхта была равной в правах. Титулы князей и графов признавались преимущественно как иностранные (у Радзивиллов, Сапегов и других), так как их обычно даровал император священной Римской империи германской нации. Только для потомков старинных княжеских родов сохранили княжеские титулы. Но все эти титулы не давали владельцам преимуществ над остальными шляхтой. Даже самый бедный шляхтич, который иногда не имел земли и своих крестьян, теоретически был равен магнату, например, Радзивиллу. Отсюда понятно, почему самый богатый человек в Речи Посполитой во второй половине XVIII в. - князь Кароль Радзивилл - называл рядового шляхтича "паном-братом". Теоретически каждый шляхтич мог быть избран королем. Все это свидетельствовует о широте шляхетской демократии.

Шляхтич, по Статуту Великого Княжества Литовского, не мог быть арестован и неверно наказан без действительных доказательств вины, а судить его могли только равные ему, то есть - шляхта. Право личной неприкосновенности было выработанно в законах белорусских земель, а гарантии собственности причастных к созданию и соблюдению традиций шляхетского достоинства - в поколениях белорусской шляхты. Недаром в Речи Посполитой существовало изречение: "Шляхціц на загродзе роўны ваяводзе”. Чувство достоинства воспитывалось и на войне. Владение техникой ближнего боя, владение не только холодным оружием, но и огнестрельным, тактика конного и пешего боя с молодых лет закаляют шляхтича, развивают чувство мужества, ответственности, патриотизма. Шляхетская честь была естественной и неотъемлемой для шляхтича.

Когда надо было решить вопросы корпоративных интересов, в Речи Посполитой право позволяло шляхте объединяться в конфедерации (вооруженные союзы с политическими и социальными целями) и добиваться своей цели вооруженном путем без короля и сейма.

Еще одна отличительная черта белорусской шляхты, присущая также и польской, и литовской, - это множественность. Если в соседних государствах - России, Пруссии, Австрии - в XVII-XIX вв. удельный вес дворянства составлял около 1% населения, то в Беларуси в конце XVIII в. шляхты было 10-12%, что объясняется постоянными войнами и необходимостью иметь широко представленное военное сословие.

Именно эти обстоятельства и привели к скорому конфликту дворянства с царским правительством России после трех разделов Речи Посполитой в 1772, 1793 и 1795 гг. и силового, захватнического присоединения Беларуси к России. Хотя царское правительство и расширило на шляхту Беларуси права дворянского сословия Российской империи, но одновременно отменило шляхетское самоуправление, перевело многочисленную мелкую шляхту в купечество, мещанство и крестьянство, начало проверки этого свободолюбивого и беспокойного (с точки зрения правительства) сословия, стараясь вычеркнуть многих из российского дворянского сословия или сразу не допустить в его ряды.

По-прежнему большую роль играла знать в Беларуси и в XIX в., в развитии ее хозяйства как до крестьянской реформы 1861 г., так и после нее. Специализация хозяйств, наем рабочей силы в поместьях, предложение шляхты царскому правительству еще в первой половине XIX в. освободить крестьян, как в соседних Польше, Пруссии, Прибалтике (что, кстати, царское правительство отклонило), - все это создавало условия для перехода на рыночно-капиталистические рельсы развития. Что касается мелкой шляхты, которая жила преимущественно в шляхетских околицах и застенках - шляхетских селах, то ее экономическое положение в XIX в. совсем приблизилось к крестьянству.

Много шляхты в Беларуси пострадало после подавления царскими войсками восстаний 1794, 1831 и особенно 1863 гг. Целые шляхетские деревни были выселены в российские губернии или в Сибирь, а имущество по приказу генерал-губернатора Муравьева (вешальника) было отобрано. Однако знать Беларуси возбудила освободительное движение, дворянский (шляхетский) период которого приходится на 1794-1863 гг. Именно знать начала борьбу за освобождение Беларуси от российского гнета. Из шляхты преимущественно вышли и руководители белорусского национально-освободительного движения и возрождения конца XIX - начала XX в. - братья Луцкевичи, В. Ивановский, Алаиза Пашкевич, Янка Купала и другие.

После буржуазных реформ 60-70-х гг. XIX в. российское дворянство имело управленческие позиции в губернских и уездных земствах - органах ограниченного местного самоуправления. Однако царское правительство не вводило земств в белорусских губерниях, не доверяя местному дворянству. Только в 1911 г. в белорусских губерниях и уездах было введено самоуправление, еще более ограниченное чем в русских землях. Также было сделано все, чтобы не дать преимущества в земства местному дворянству католического вероисповедания. Земства не смолгли развернуть здесь широкой деятельности.

Дворянство в Российской империи с последней четверти XVIII в. имело корпоративные структуры в губерниях и уездах. Такая же организация была введена и на Беларуси: дворянами губернии и соответственно уезда выбирались губернское дворянские депутатское собрание и уездное дворянское депутатское собрание, подчиненное губернскому. Во главе собраний стояли губернские и уездные маршалоки ("предводители дворянства"). И маршалоки, и депутаты избирались на собраниях на альтернативной основе закрытым голосованием, складыванием белых (за) и черных (против) пуль в специальные коробки. Дворянские депутатские собрания и решали все сословные вопросы, в том числе родословные. Губернское собрание имело сношения с губернатором, министром внутренних дел и в случае надобности с самим императором, отстаивая свои корпоративные интересы. Такая структура сохранилась до 1917 г.

Февральская революция 1917 г. в России лишила дворянские организации в губерниях и уездах политического влияния. В западной части Беларуси, оккупированной в сентябре - октябре 1915 г. немецкой армией, они тоже не действовали. После поражения заговора генерала Л. Г. Корнилова и провозглашения 1 сентября 1917 г. России демократической республикой наступили перемены и в обстановке дворянских организаций. Министерство внутренних дел России циркуляром от 5 сентября 1917 сообщило о скором уничтожении дворянского сословия и ликвидировании дворянских учреждений (правда, этого сделать не успело). В октябре 1917 г. в Минской губернии был создан "Союз лиц, записанных в родословные книги Минской губернии" с председателем Георгием Чапских, владельцем Станьково (около Дзержинска), Собрание маршалков и депутатов дворянства Минской губернии 16 октября 1917 г., этот союз владел всем имуществом, капиталом, архивами и родословными книгами, а также зданием Минского губернского дворянского собрания и дворянского клуба. Доходы от имущества и капиталов шли на культурно-просветительскую и благотворительную деятельность ради записанных в родословные книги. 11 (24) ноября 1917 г., после октябрьского переворота в Петрограде и установления советской власти, ЦИК и Совет народных комиссаров декретом отменили дворянское сословие и его корпоративные организации во всех губерниях и уездах. В Минске, например, за 100 дней (до начала немецкой оккупации в феврале 1918 г.) местные органы советской власти во главе с большевиками прекратили деятельность дворянских организаций. Но только формально, ибо на большее у них пока что не хватило времени: организации не были ликвидированы, имущество не изъяли.

Поэтому 16 апреля 1918 г. деятельность дворянских учреждений в Минской губернии была воссоздана на собрании маршалоков и депутатов дворянства губернии во главе с исполняющим обязанности предводителя минского дворянства борисовским уездным маршалоком дворянства Н. Н. Бурнашовым. Главнокомандующий Х немецкой армии генерал от инфантерии фон Фалькенган 14 июля 1918 г. позволил возобновить деятельность дворянского собрания в Минской губернии, но только в делах, непосредственно касающихся дворянства. Никакой политической деятельностью дворянскому собранию заниматься не было разрешено. 29 сентября 1918 на заседании Минского губернского дворянского собрания, на котором присутствовало 117 человек, были выбраны новые руководящие лица. Губернским маршалоком дворянства из 3-х кандидатов был избран граф Г. Чапский. Его конкурентами были Эдуард Адамович Войнилович (что построил Красный костел в Минске) и Лев Львович Ванькович. Деятельность дворянской организации была вновь прекращена в декабре 1918 г., после отхода германской армии из Беларуси, прихода красных и восстановления советской власти. Но после занятия в августа 1919 г. большей части территории Беларуси польской армией, дворянские учреждения Минской губернии во главе с графом Г. Чапских снова ожили. Минское губернское дворянское собрание было формально самораспущено после подписания мирного договора в марте 1921 г. в Польше. Туда после окончания русско-польской войны 1919-1920 гг. сумела переехать осенью 1920 г. часть членов собрания. Причинами самороспуска была естественная невозможность дальнейшей деятельности шляхетских учреждений.

Во время революции и гражданской войны белорусское дворянство-шляхта понесло большие потери от террора большевиков. Эти потери были неимоверно сильны в первые десятилетия советской власти, а для западной части Беларуси в 1939-1941 гг. и после войны. Фактически можно говорить о геноциде дворянского сословия и потере генофонда одного из сословий белорусского народа. Те из дворян-помещиков, кто не успел во время гражданской войны переехать в Польшу, были уничтожены, а в последующие годы та же участь постигла и многих других дворян. Однако из-за того, что в Беларуси была и масса бедных дворян-шляхты, которые мало отличались бытом от крестьян или горожан, много людей выжило, работая, как все. В Западной Беларуси они занимались хозяйственной и культурной деятельностью. Шляхта разделила судьбу народа и во время второй мировой войны. История шляхты неотделима от истории всего белорусского народа.

Наконец, после долгого - семидесятилетнего - перерыва, организация и органы самоуправления белорусской шляхты восстанавливают свою деятельность. Организационный Совет Собрания белорусской шляхты созвал Учредительный Сейм объединения. Восстановление организации белорусской шляхты должно сыграть значительную роль в возрождении Беларуси и наших патриотических традиций.

Всегда занимало человечество. Каждый из нас невольно задумывался над историей своей родословной и значением фамилии. Даже поверхностное историческое и лингвистическое исследование в этой области может привести к неожиданным результатам. Так, например, фамилия Хазанов может превратиться в силу местоположения человека в Хазанович, Хазановский или Хазановуч. В зависимости от окончания судят о национальности личности, но это не всегда показатель. Хазанович может быть и русским, и белорусом, и евреем.

Разобраться в том, кто есть кто на самом деле, поможет антропонимика - наука, собирающая и изучающая происхождение имен собственных. Она помогает понять их принадлежность к определенному региону, где и по каким причинам они появились. Белорусские фамилии и их происхождение весьма запутаны, так как на земли Белоруссии во все времена влияли вторжения поляков, русских, татар и литовцев.

Период появления первых фамилий на землях Белоруссии

Белорусские фамилии могут содержать в себе самые различные корни и окончания. Антропонимический анализ показывает, что на культуру страны оказывалось большое влияние со стороны многих отдельных государств. Они занимали земли и устанавливали порядки согласно своим представлениям. Одним из самых значительных влияний считается власть Литовского княжества. Оно внесло изменения не только в развитие языка белоруссов, но и стало величать по родовому имени знатные сословия.

Фамилии стали появляться в конце 14 - начале 15 века, их носителями по большей части были бояре, люди высоких чинов. На название рода влияли культура и язык других государств. Великое множество корней и окончаний зависит от временного отрезка и народов, в этот период правящих на белорусских землях.

Фамилии крестьян и шляхетского сословия

С родовыми фамилиями знатных семей ситуация была более или менее стабильная и понятная. К ним относились самые древние и всем знакомые Громыко, Тышкевич, Иодко или Ходкевич. В основном к основе имени добавлялось окончание -вич/-ич, что указывало на знатное и древнее происхождение рода. Шляхетское же сословие не отличалось постоянством в названии дома. Фамилию брали по имени отца или деда, например, Бартош Федорович или Олехнович. Интересным являлся факт переноса названия имений и поместий на родовое сословие. Крестьяне также получали свои наследственные имена вслед за хозяевами. Например, фамилия Белявский возникла благодаря названию вотчины. И хозяева-бояре и крестьяне назывались одинаково - Белявские. Могло случиться и так, что семья крепостных имела несколько названий. В этот период их фамилии носили скользящий характер.

18-19 век

В это время стали проявляться ареалы и различия наименований как крестьян, так и знатного сословия. Больше половины населения носило фамилии, оканчивающиеся на -ович/-евич/-ич, например, Петрович, Сергеич, Мохович. Регионами этих родовых названий являлись центральная и западная части белорусских земель. Именно в этот период времени сформировались распространенные имена собственные, они же считаются самыми древними. Например, фамилия Ивашкевич относится к 18-19 векам по своему происхождению.

Имя может иметь глубокие корни и иметь прямую связь со знатным сословием. Александрович - фамилия, которая расскажет не только о принадлежности к знатному семейству, но и имени отца дома - Александр, родовое название относится к 15 веку.

Такие интересные наследственные имена, как Бурак или Нос, имеют крестьянские корни. не подвергались ассимилированию и добавлению окончаний, принятых в этот период.

Влияние России

Русские фамилии, обычно оканчивающиеся на -ов, стали носить и белорусы по причине вторжения русских в восточные земли Белоруссии. К основам имен добавлялось типично московское окончание. Так появились Иванов, Козлов, Новиков. Также добавлялись окончания на -о, что больше характерно для украинцев, нежели русских. Например, чудная фамилия Гончаренок превратилась в Гончаренко. Тенденция подобных изменений в наименовании родов характерна только для регионов, где наблюдалось влияние русских - восток страны.

Интересные и красивые фамилии Белоруссии

Из глубины веков пришли самые интересные и незабываемые фамилии белорусов, которые не подверглись изменениям и ассимилированию. Их происхождение обязано богатому воображению крестьян. Очень часто люди называли свой род в честь погодных явлений, животных, насекомых, месяцев года и особенностей человека. Всем известная фамилия Мороз именно так и появилась. К этой же категории можно отнести Нос, Ветряк, Март или Жук. Это типично белорусские фамилии, но они достаточно редки.

Мужские имена

Интересно обозначался род в белорусских землях, основой которого были мужские фамилии. По наименованию рода можно было понять, кто есть отец, а кто сын. Если речь шла о сыне, к его имени добавлялось окончание -енок/-ик/-чик/-ук/-юк. Иными словами, например, фамилии на «ик» говорят о том, что человек является сыном знатного рода. К ним относятся Мирончик, Иванчик, Василюк, Алексюк. Так появлялись чисто мужские фамилии, говорящие о принадлежности к определенному клану.

Если простая семья хотела просто обозначить ребенка, как сына своего отца, то использовалось окончание -еня. Например Васеленя - это сын Василя. Распространенные фамилии такой этимологии относятся к 18-19 векам. Они стали появляться чуть позже знаменитых Радзевич, Смоленич или Ташкевич, относящихся к

Самые распространенные наследственные имена

Белорусские фамилии отличаются от общей массы окончаниями «вич», «ич», «ичи» и «ович». Эти антропонимы указывают на древние корни и исконно белорусское происхождение, обозначающее родословное сословие.

• Смолич - Смоличи - Смоливич.
• Яшкевич - Яшкевичи - Яшкович.
• Жданович - Ждановичи.
• Стоянович - Стояновичи.
• Фамилия Петрович - Петровичи.

Это пример известных белорусских родовых наименований, происхождение которых относится к раннему 15 веку. Их закрепление произошло уже в 18 веке. Официальное признание данных обозначений относится к концу 19 века.

Второй пласт названий по популярности и распространенности относится к фамилиям с окончаниями «ик», «чик», «ук», «юк», «енок». К ним относятся:

• Артяменок (повсеместно).
• Язэпчик (повсеместно).
• Мирончик (повсеместно).
• Михалюк (запад Белоруссии).

Эти фамилии чаще указывают на принадлежность человека к знатному или шляхетскому роду.

Русифицированные и необычные фамилии

Третий пласт распространенных фамилий подразумевает окончания «ов», «о». По большей части они локализуются в восточной части страны. Они очень похожи на русские фамилии, но имеют чаще белорусский корень и основу. Например, Панов, Козлов, Попов - это могут быть и белорусы, и русские.

Фамилии на «ин» также относятся к восточной части страны и имеют русский отголосок. Мусульманам приписывалось «ин» к основе имени. Так Хабибул становился Хабибулин. Эта часть страны сильно ассимилировалась под влиянием русских.

Не менее распространены фамилии, происходящие из названий сел, поместий, животных, праздников, растений, месяцев года. К ним относятся такие прекрасные и интересные фамилии, как:

• Купала;
• Каляда;
• Синица;
• Бубен;
• Март;
• Груша.

Также имеют значительное распространение фамилии, описывающие главную отличительную черту человека и всей его семьи. Например, ленивые будут названы Лянуцька, рассеянные и забывчивые - Забудзька.

Сложившиеся стереотипы и недоразумения

Белорусские фамилии, список которых разнообразен и богат по происхождению, очень часто путают с еврейскими, литовскими и даже латышскими. Многие уверенны, что, например, фамилия Абрамович является чисто еврейской. Но это не совсем верно. Во времена становления антропонимов на белорусских земля людям, носящим имена Абрам или Хазан, добавляли окончание -ович или -овичи. Так выходили Абрамовичи и Хазановичи. Часто корень имен носил немецкий или еврейский характер. Происходила ассимиляция в ранние 14-15 века и стала основой фамильного наследия Белоруссии.

Еще одним заблуждением является мнение, что фамилии на -вич происходят от литовских или польских корней. Если сравнить антропонимы Латвии, Польши и Белоруссии, то найти сходство между ними нельзя. Нет ни в Латвии, ни в Польше Сенкевичей или Ждановичей. Эти фамилии являются исконно белорусскими. Литовское княжество и другие государства несомненно повлияли на образование родовых имен, но не внесли свои собственные, исконные названия. Можно также сказать, что многие распространенные фамилии белоруссов очень похожи на еврейские.

Происхождение фамилий на белорусской земле формировалось на протяжении нескольких веков. Это был интересный и живой лингвистический процесс. Сейчас родовые имена стали отражением богатой и разнообразной истории Белоруссии. Многослойность культуры страны, ввлияние на развитие и формирований которой оказали поляки, литовцы, татары, евреи и русские, можно четко отследить по фамилиям людей. Окончательное и официальное принятие собственных имен на территории Белоруссии произошло только в середине 19 века.

Если копнуть историю, шляхтичем может оказаться каждый десятый белорус. И сейчас появилась возможность найти своих знаменитых предков. Как это сделать? За ответом корреспондент «Знаменки» обратилась к председателю Минского собрания наследников шляхты и дворянства Игорю Чекалов-Шидловскому, а заодно узнала о и своих корнях.

Во времена Великого княжества Литовского шляхта составляла 10-15 процентов населения – задайся целью, приблизительно столько же найдется сейчас их потомков. Но чтобы отыскать свои корни и составить родовое древо, придется основательно потрудиться.

– Отправная точка для поисков – Шляхетские энциклопедические словари, которые содержат более 20 000 фамилий, то есть визитных карточек рода. Также в этих книгах размещен герб, – пояснил Игорь Чекалов-Шидловский. – Следует помнить, что практически вся эта литература на польском языке. Поэтому перед поисками лучше узнать, как пишется фамилия на нескольких языках. Не так давно появились и украинские гербовники. В 2002 году Национальный исторический архив Беларуси начал издавать «Гербовник белорусской шляхты». Пока изданы тома на буквы «А» и «Б», но из-за небольших тиражей эти книги находятся в ограниченном доступе.

Открыв огромный талмуд, который не то что держать в руках, но и поднять тяжело, Игорь Владимирович профессионально пробежался по фамилиям. Не прошло и пяти минут, как он нашел мою фамилию, а вместе с ним и два герба. С удивлением узнаю, что принадлежу к известному роду Прокоповичей! Углубляться в символику цвета и изображений специалист не стал, зато подробно рассказал дальнейшие шаги по поискам предков.

Потерянные люди

– Следующий шаг – поиск документальных подтверждений дворянских корней в Национальном историческом архиве. Но и здесь не все так просто – документы охватывают только небольшую часть шляхетских фамилий. Все дело в том, что после раздела Речи Посполитой началась перерегистрация шляхты в российское дворянство. В результате этой перерегистрации около 75 процентов шляхтичей (бедные представители, однодворцы. – Прим. авт.) были вычеркнуты из благородного сословия и переписаны в мещан и крестьян.

В России дворян было меньше одного процента населения, поэтому российское правительство беспокоила большая концентрация шляхты, которая привыкла к своим правам, требовала к себе уважения, имела свой гонор. К тому же в течение более чем четырех веков именно шляхтичи выбирали всю вертикаль власти, включая короля.

Полностью подчистила шляхту Октябрьская революция 1917 года. Тогда многие потомки древних родов спешно покидали Беларусь или меняли фамилии и уничтожали документы, удостоверяющие их принадлежность к благородному сословию. Поэтому сейчас так много белорусов, которые даже и не догадываются о своем благородном происхождении.

Дворянская грамота в… снаряде?

Сегодня в Минское собрание наследников шляхты и дворянства зачастую обращаются люди, которые заинтересовались семейными преданиями и решили их проверить. Или же нашли оригинальную семейную вещицу – брошь, шкатулку, выцветшую фотографию.

– Кто-то помнит, как после смерти бабушки дворянскую грамоту нашли за иконой, – вспоминает Игорь Чекалов-Шидловский. – Достали… А она рассыпалась в прах – бумага от старости истлела. Другие вспоминают, как в течение нескольких лет искали закопанную гильзу от снаряда, в которой была спрятана дворянская грамота. У третьих в 70-е годы родители сожгли свой дворянский архив. Уже не расстреливали, не сажали, не высылали за дворянство, но отец семьи занял номенклатурную должность и боялся за свою карьеру.

Остались семейные предания и в семье корреспондента «Знаменки». После Октябрьской революции прошло поголовное раскулачивание, под которое попал и наш род: поместье с усадьбой отобрали, конюшни с чистокровными скакунами отдали колхозу. Единственное утешение, что семью оставили в покое. Но впрок отобранное «лишнее роскошество» не пошло. Все благородные кони отказались тягать плуги. Не помогал ни кнут, ни пряник, поэтому пришлось их колхозникам отправить на мясокомбинат. Поместье без хозяина пришло в запустение. Теперь едва можно найти и фундамент.

Липовые документы

Как отметил Игорь Владимирович, даже если фамилия есть в шляхетских гербовниках или найдена натуральная грамота начала XIX века о признании предка дворянином, то вероятность шляхетности все равно не равна 100 процентам.

Как только в XVIII веке шляхту заставили предъявить документы, удостоверяющие их происхождение, появились «мастера», подделывающие грамоты. И подтверждающий документ мог быть выдан на основании обманки.

О фамилиях, содержащихся в дворянских списках Российской империи, нельзя сказать ничего определенного, так как дворяне давали свои фамилии целым поселкам, крестьянам и слугам. Шляхта же свою фамилию держала как знамя.

Современная шляхта

– Прежде всего под шляхетством мы понимаем наследование этой традиции, – отметил Игорь Владимирович. – В идеале шляхтич – это человек с твердыми моральными принципами, ответственный и деятельный, живущий в соответствии с кодексом шляхетской чести. Шляхетность – в отношении к своему прошлому. Шляхетность – в соблюдении кодекса шляхетской (рыцарской, дворянской) чести. Шляхетность – в поведении. Шляхетность – в чувстве собственного достоинства.

Поэтому председатель Минского собрания наследников шляхты и дворянства уверен, что шляхетские традиции могут стать фундаментом для национальной идеи:

– Память о своих предках гарантирует связь времен, превращает историю из сухих страниц учебника в живую часть семьи, рода. Человек проникается ощущением общей истории и земли, на которой жили его предки и будут жить его потомки. Это и есть то, что называется патриотизмом. Люди начинают все чаще руководствоваться следующими кодексами: служу – Отечеству, отвечаю – Богу; добру – награда, злу – возмездие, достоинство и благородство; великодушие и справедливость.

Интерес белорусов к истории своей семьи увеличивается. За несколько лет в Минское общество обратилось более трех тысяч человек. Многие остались активными участниками тематических вечеров, балов, экскурсий, дальнейших исторических изысканий. И это не может не радовать. Вместе с поисками предков тщательно изучаются история и государства, культура, духовные ценности. Возрождаются истинные традиции рыцарства: идеи чести, благородства, служения высоким идеалам.

Ищем предков

Публикация доклада доктора философских наук Льва Естафьевича Криштаповича в качестве его заочного участия в состоявшейся 20 января 2013 г. конференции «Польское шляхетское восстание 1863 г. Взгляд на события 150 лет спустя» .

В своей борьбе против общерусской природы белорусского народа фальсификаторы отечественной истории сконструировали миф о «белорусской» шляхте. Цель этой фальсификации путем подмены польской шляхты шляхтой «белорусской» противопоставить белорусов и русских по культурно-цивилизационным и ментальным основаниям и представить польские восстания в конце XVIII века и в XIX веке в качестве «белорусского» национального движения.

Зачем фальсифицируется наша история? Затем, чтобы разрушить цивилизационное единство белорусского и русского народов, лишить белорусов своей общерусской корневой основы, навязать белорусам антирусские взгляды на нашу общерусскую историю и тем самым осуществить деисторизацию белорусского национального самосознания с целью перевода его на позицию чуждых исторических, точнее, антиисторических измышлений. Фальсифицируя наше прошлое, преследуется цель лишить нас настоящего и будущего. В результате белорусский народ, лишенный своей истории, которая включает в себя прошлое, настоящее и будущее, становится удобным материалом для реализации антирусских и антибелорусских замыслов в современном мире. Именно подобная фальсификация отечественной истории характерна при оценке польского восстания 1863 года на территории Беларуси, когда польская шляхта и ее лидеры квалифицируются в качестве «белорусских» феноменов.

Но вся закавыка в том, что никакой «белорусской» шляхты ни в XVIII, ни в XIX веках на территории Беларуси не было. Что такое шляхта? Шляхта – это высшее привилегированное сословие, характерное для феодального общества. Шляхта включала в себя помещиков, чиновников, разорившихся землевладельцев, так называемое образованное общество – преподавателей Виленского университета, Полоцкой иезуитской академии и других образовательных учреждений, писателей, музыкантов, католических священнослужителей. По своей национально-культурной идентификации это были поляки, которые ментально были абсолютно чужды коренному населению, т. е. белорусам. Даже если отдельные представители этой шляхты сочувственно относились к белорусским крестьянам, занимались собиранием белорусского фольклора и называли себя литвинами, а не поляками, то сущность данного сословия от этого нисколько не менялась. К примеру, Адам Мицкевич называл себя литвином, а свою отчизну Литвой не по причине якобы своей литвинской самоидентификации, а с точки зрения романтических реминисценций исторического прошлого, что объективно ни у кого из современников Адама Мицкевича не вызывало ни малейших сомнений, что они имеют дело не с какой-то литвинской национальностью, а с глубоко шовинистичным польским шляхтичем. Белорусский историк Михаил Коялович в 1884 году отмечал, что поляки стремятся сойтись с местным народом и привлечь его на свою сторону. Они говорят о своем уважении к белорусской народности и желают, чтобы эта народность развивалась и создала свою письменность, печатала книги на своем языке. Но в то же время они говорят, что только польская народность является творческим народом и должна двигаться на Восток, а белорус, получая образование, должен делаться поляком. Таким образом, за всей этой мнимой заботой польской шляхты о белорусах скрывался все тот же польский шовинизм с его антибелорусской политикой – восстановления Польши в границах 1772 года.

Отсутствие собственно белорусской шляхты как высшего сословия в тогдашнем обществе на территории Беларуси обусловлено своеобразием исторического развития нашей земли. Здесь необходимо сделать следующее пояснение. Дело в том, что на протяжении XIII–XVII веков, когда территория современной Беларуси и Украины входила в состав Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, белорус, точно так же, как и украинец, выступают не столько под своими современными этническими обозначениями, сколько под общим названием древнего русского народа. Понятие «русский» было одновременно и синонимом последующих понятий белоруса и украинца. Все историки того периода, подчеркивая особенность национальности коренного населения на территории современной Беларуси и Украины, именно говорят о древнем русском народе, сохранившем в первозданной чистоте свою русскую веру, полученную от восточных патриархов.

Мысль о русской природе белоруса и украинца постоянно присутствует на страницах исторических источников. В известном смысле она даже приобретает императивную окраску, когда требуется подчеркнуть этническую природу коренного жителя нынешней территории Беларуси и Украины. Например, в послании киевского воеводы, князя Константина Острожского епископу Ипатию Потею от 21 июня 1593 года по поводу замышляемой унии с римской церковью говорится: «Донести князю великому Московскому и московскому духовенству, какое гонение, преследование, поругание и уничижение народ тутошний Русский в порядках, канонах и церемониях церковных терпит и поносит». Эта же мысль звучит и в выступлении на Варшавском сейме в 1620 году депутата и чашника земли Волынской, члена Виленского православного братства Лаврентия Древинского, который, описывая положение своих соотечественников, горестно констатирует: «Кто же явственно не видит, сколь великие притеснения и несносные огорчения сей древний русский народ претерпевает? Уже в больших городах церкви запечатаны, имения церковные расхищены, в монастырях вместо монахов скот запирают. В Могилеве и Орше церкви также запечатаны, священники разогнаны. В Пинске монастырь Лещинского в питейный дом превращен; тела умерших без церковного обряда из городов как падаль вывозятся; народ без исповеди, без приобщения святых тайн умирает».

Сами сенаторы Речи Посполитой, когда речь шла об этнической принадлежности коренного жителя Белой Руси, никогда не отождествляли его ни с поляком, ни с литвином, а всегда именовали русским человеком. Вот описание положения коренных жителей Белой Руси из прошения к польскому сейму в 1623 году от имени всего русского народа Речи Посполитой. «В том же белорусском Полоцке, тот же отступник владыка полоцкий (Иосафат Кунцевич), чтобы досадить тамошним мещанам, приказал вырыть недавно похороненные подле церкви христианские тела умерших и бросить на съедение собакам, как какую падаль! О нечестие! О невыносимая неволя! И подобные беззакония и притеснения, подобную неволю, хуже турецкой неволи, терпим по всем воеводствам и поветам мы, народ русский , не сделавший ничего дурного».

В процессе дальнейшего исторического развития Белой Руси происходит разделение первоначально древнего русского народа, как именовали себя белорусы и украинцы в XIII–XVII веках, на два, хотя и родственных, но отдельных народа. Более или менее завершающим этапом в этом процессе складывания собственно белорусского народа, не растворявшегося уже в едином древнем русском народе, можно считать XVIII век. В этом плане симптоматично высказывание белорусского епископа Георгия Конисского на коронации Екатерины II, где бывший ректор Киевской Академии прямо говорит о православном белорусском народе, ожидающем избавления от национально-религиозных гонений польской шляхты.

Специфика формирования белорусской народности на протяжении длительного исторического развития выразилась в том, что к середине XVII века белорусский народ состоял лишь из низшего сословия – крестьян и мещан – и потерял высшее сословие – шляхту. Именно на рубеже XVI –XVII веков в жизни наших предков произошло важнейшее событие, которое и определило исчезновение этнически своего высшего сословия. Речь идет о насильственном введении в 1596 году церковной унии, которая привела к окончательной денационализации русской (белорусской) шляхты. Она ополячилась и окатоличилась. Уже в челобитной Львовского православного братства русскому царю Федору Иоанновичу от 15 июня 1592 года с печалью говорится о денационализации православной русской шляхты. «Поелику в Польских странах в великих печалях обретаемся, а все благородные в различные иноверия пали ; мы же, как не имеющие пристанища, к тебе благоутробному, тихому и благонадежному притекаем. Да уподобишься, всесветлый царь, Великому Владимиру, просветившему весь род Российский святым крещением». А знаменитый автор «Славянской грамматики» Мелетий Смотрицкий в своем известном «Фриносе», или «Плаче восточной церкви» (1610) окончательно констатирует смерть высшего сословия русского народа, погибшего в полонизме, латинстве и иезуитизме. «Где теперь, – вопрошает Мелетий Смотрицкий, – дом князей Острожских, который превосходил всех ярким блеском своей древней православной веры? Где и другие славные роды русских князей – князья Слуцкие, Заславские, Вишневецкие, Чарторыйские, Соломерецкие, Соколинские, Лукомские и другие без числа?» Высшее (русское) сословие исчезло, оно денационализировалось. Русскими по своей ментальности остались лишь крестьяне и мещане. Осталась лишь этнически чуждая белорусскому народу польская шляхта, которая экономически, административно, идеологически господствовала на Белой Руси вплоть до Октябрьской революции 1917 года.

Статистика свидетельствует, что польские помещики практически полностью владели землями в белорусских губерниях. К примеру, в Виленской и Гродненской губерниях они держали в своих руках 95% земли, в Минской губернии им принадлежало 94% земли. Даже в Киевской губернии у них находилось 82% земли. Такой беспристрастный свидетель, как Александр Цвикевич, который являлся идейным руководителем национального движения в Беларуси в конце XIX – первой четверти XX века, в своей книге «Западно-Руссизм» отмечал, что Польша душила Беларусь своим земельным капиталом с такой силой, что даже Российская империя со всей своей государственной машиной ничего здесь не могла сделать. Польскость – как проявление польской экономической силы в крае – всегда побеждала и низводила на нет все официальные наскоки российской политической власти. «Экономика, культура, администрация, – подчеркивал Александр Цвикевич, – все находилось в руках польской интеллигенции, все управлялось ею». Сами белорусы указывали, что виленский поземельный банк принимает под залог исключительно польские имения, держит в руках все земельные богатства девяти западных губерний и стоит на страже польских интересов в Беларуси.

И здесь возникает закономерный вопрос. На что рассчитывают фальсификаторы отечественной истории, осуществляя замену польской шляхты шляхтой «белорусской»? Наивен был бы тот, кто всерьез поверил бы, что так называемая «национально-сознательная» интеллигенция искренне стремится повысить исторический статус Беларуси и обосновать ее «шляхетность». Фальсификаторы, разбивающие свой лоб перед так называемыми европейскими ценностями, молящиеся на западную витрину, – настоящие фарисеи как в политике, так и в культуре. Они правильно соображают, что при известном стечении обстоятельств власть может оказаться в их руках. Своими историческими фальсификациями они, с одной стороны, еще больше разрушают самосознание нашего народа и тем самым делают его податливее к восприятию антинациональных россказней на тему, что Радзивиллы – это белорусские князья, а с другой, если вдруг окажутся у власти, готовят идеологическую платформу для оправдания антиисторической политики польских шовинистов. Оказывается, польская шляхта и шляхта «белорусская» – это одно и то же, а поэтому белорусское общество должно относиться к России как к неприятельской стране и всячески поддерживать восстановление Польши от моря до моря. Такова идеологическая подоплека создания мифа о существовании «белорусской» шляхты.

Уважаемые посетители!
На сайте закрыта возможность регистрации пользователей и комментирования статей.
Но чтобы были видны комментарии под статьями прошлых лет оставлен модуль, отвечающий за функцию комментирования. Поскольку модуль сохранен, то Вы видите это сообщение.