Онлайн чтение книги Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов Лирическая поэзия средних веков. Куртуазная поэзия: общая характеристика. Трубадуры и миннезингеры Общая характеристика творчества вагантов трубадуров миннезингеров

Куртуазная поэзия (от франц. courtois - вежливый, учтивый, от cour - двор) - рыцарская поэзия, зародившаяся в средневековой Франции и распространившаяся в других европейских странах. Основа этого вида искусства - представления о «мере, вежестве и постоянстве» в служении рыцаря Прекрасной Даме.

Культ изящной бесплотной любви к женщине, преклонение перед ней требовали от рыцаря чести и мужества. Нравственная чистота находила эстетическое воплощение в высшем и совершеннейшем из средневековых искусств, в поэзии, и отражалась в поиске наиболее прекрасных языковых средств. Именно в недрах куртуазной поэзии зародились твердые поэтические формы. Это прежде всего канцона, или «песня», затем «альба», гимн чувственной любви, тенцона (или тенсона, «спор», «диспут»), пастореллла (встреча рыцаря и пастушки), баллада (плясовая песня), плач и другие. Куртуазная поэзия тяготела либо к «замкнутому» стилю, культивировавшему «тёмный» стих, непонятный простому смертному, изобилующий приёмами, затрудняющими понимание (подобный приём поэтики был распространён в ранней кельтской поэзии и служил передаче «языка богов», который и не должен быть понятен профану); либо к «светлому» стилю, мастера которого стремились, чтобы их произведения были понятны многим. Также трубадурами начала активно применяться рифма, получившая вскоре общеевропейское распространение.

Куртуазная поэзия трубадуров

Первыми представителями куртуазной поэзии явились трубадуры - рыцари, несущие вассальную службу и занимающиеся литературным творчеством. Надо заметить, что среди старопровансальских поэтов были и женщины (например, Беатриса де Диа). В их поэзии Прекрасная Дама заняла то же место, какое в религиозной поэзии отводилось мадонне, а совершенная любовь (fin amor) полагалась одной из эстетических ценностей. В этом были свои резоны: в эпоху Средневековья распространился древний гностический миф о Софии Премудрости Божией, супруге Бога, похищенной Дьяволом и томящейся в замке. Лишь смелый и доблестный рыцарь может освободить её; но в каждой земной женщине виден отблеск ее чистоты и красоты, и потому любая дама заслуживает служения, напоминающего религиозное (недаром Прекрасную Даму награждают титулами, присущими Мадонне: «путеводная звезда», «майская роза», «утешительница скорбящих»). Земная красота - отражение красоты небесной; любовь совершенствует сердце и душу влюбленного, дает ему возможность видеть божественное начало жизни; Любовь и сама - божественное существо.

Увы, Любовь, ведь ты меня сильней.
Нет у меня защиты, пожалей!
Пока моя погибель не пришла,
Ты б Донну умолить мне помогла!
(Бернарт де Вентадорн, «Песни»)

Прекрасная Дама в эпоху трубадуров, как правило, являлась замужней женщиной. Влюбленный в нее рыцарь редко получал возможность близости с избранницей, даже если она платила ему взаимностью. Совершенная любовь также снимала сословные преграды: трубадуры Эльяс Кайрель, Арнаут де Марейль и другие не обладали «благородным» происхождением, но в любви они были равны со своими возлюбленными. Любовь переставала восприниматься как грех; напротив, поэты провозглашали ее высшей добродетелью, поскольку она улучшает человеческую природу и побуждает человека делать добрые и хорошие поступки.

Многие из куртуазных поэтов были сеньорами, т. е. принадлежали к высшей аристократии, как Конон де Бетюн. Стилистически их произведения не отличаются от стихотворений трубадуров, и любовная проблематика везде одинакова.

Куртуазная поэзия - единственное явное проявление «куртуазной любви», преступной и тайной. Замужняя женщина не должна любить постороннего мужчину. Влюблённый поэт не имеет права компрометировать свою Даму; вот почему в стихах трубадуров обычно используется условное имя («сеньяль»), которым поэт называет ее.

Любовь трубадуров - не только чувство, проявление эмоций, но и интеллектуальное состояние, требующее постоянной работы и совершенствования мысли. Поэты постоянно обсуждают различные аспекты «меры, вежества и постоянства» в разных ситуациях, в том числе и самых деликатных (Фолькет де Марселья, Пейре Гильем и Сордель, Аймерик де Пегильян и Эльяс д"Юссель, Арнаут Каталан и другие).

Кризис куртуазной любви наступил уже в начале XIII в. В позднем творчестве Бертрана де Борна, поэта-воина, для которого главной темой служила рыцарская доблесть, говорится о закате высоких идеалов родовитого дворянства. К стихотворениям этого типа относится один из плачей де Борна, написанный по поводу кончины принца Генри:

Скорбит о нём, кто только юн и смел,
И ясный день как будто потемнел,
И мрачен мир, исполненный печали.

Куртуазная поэзия миннезингеров

На Севере Франции последователями куртуазной поэзии являлись труверы. В Германии ее представителями являлись миннезингеры («певцы любви»), выступившие в последней трети XII в. Они эстетически освоили опыт провансальских трубадуров. Миннезанг (средневековая рыцарская лирика) не так, как произведения трубадуров, склонен к передаче чувственных ощущений. Это более аналитическая, морализирующая, рефлектирующая и даже иногда религиозная литература. Однако светское начало в поэзии миннезингеров все же сильнее религиозно-мистического (Фридрих фон Хаузен, Генрих фон Фельдеке, Рейнмар фон Хагенау, Вальтер фон дер Фогельвейде). Часто темой стихотворений становится неразделённая любовь. Вообще немецкие куртуазные поэты в целом менее жизнелюбивы, чем французские. Исключение составляет поэзия Генриха фон Морунгена.

Наследие немецкого миннезанга включает такие шедевры куртуазной поэзии, как «Песни рассвета» Вольфрама фон Эшенбаха (автора «Парцифаля», средневекового романа в стихах). Наиболее известны произведения Вальтера фон дер Фогельвейде. Его поэзия полна радости, отражает живое чувство упоения телесным миром. Обращает на себя внимание её жанровое разнообразие - Фогельвейде пишет не только лирические, но и сатирические, философские произведения.

В XIII в. куртуазная поэзия в Германии также утратила прежнее место на литературном Олимпе. Над возвышенными рыцарскими чувствами к Даме посмеивались поэты новых поколений (Тангейзер, Иоганнес Хадлауб, Фрауенлоб).

Министерство образования Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

Московский государственный индустриальный университет
(ФГБОУ МГИУ)

Кафедра культурологии

РЕФЕРАТ

По дисциплине: культорология

На тему: Поэзия вагантов и трубадуровГруппа №________

Студент _______________________________________ И.О.Фамилия

Оценка работы _______________________

Дата «_____»_________________

Преподаватель______________________ ст. преподаватель ГоршковаТатьяна Владимировна

Москва 2012
СОДЕРЖАНИЕ

Введение………………………………………………………………..3
1. Ведущие жанры поэзии вагантов………………………………...5
2. Основные особенности поэзии трубадуров……………………..13
Заключение…………………………………………………………….17
Список использованнойлитературы……………………………….18

Введение

Впервые оценили роль вагантов и их творчество в истории европейской культуры романтики, они же открыли эту поэзию для Нового времени. Им же пренадлежит создание т.н. «вагантского мифа», согласно которому ваганты мыслились как беззаботные гуляки, охотно увеселявшиесвоими песнями горожан и крестьян. В этом ключе поэзия вагантов освещается в очерке немецкого историка В.Гизебрехта, описанного в издании Я.Гримма, исследовании Я.Буркхарда об итальянском Возрождении.
На рубеже XIX-XX веков образ бродячего поэта-школяра, распевающего о плотских радостях и обличающего высшее духовенство, был подвергнут резкой критике. Немецкий медиевист В. Мейер высказалмнение, что школяр, сочиняющий стихи - это не более, чем фикция, выдумка эпохи романтизма, что поэзии вагантов вообще не существовало: просто элементы светской ученой лирики, созданной представителями высшего духовенства, были усвоены бродячими певцами, не имевшими никакого отношения к авторству этих песен. На современном этапе обе точки зрения оцениваются как неосновательные, подменяющие образ ученогошколяра-ваганта периода зрелого Средневековья образом невежественного бродяги VI-IX вв.
Таким образом, несмотря на активизацию изучения средневековой культуры, поэзия вагантов на сегодняшний день все еще остается явлением, недостаточно исследованным, требующим комплексного изучения,
С XII века возникает творчество трубадуров, создавших светскую лирическую поэзию, воспевающую любовь кПрекрасной Даме. Как выяснилось благодаря недавним исследованиям, предшественниками трубадуров были не только средневековые латинские поэты и монахи из певческих школ, но и арабские сочинители изысканных стихов-песен, восхвалявших женскую красоту. Расцвет этого жанра в конце X - начале XI века при дворах эмиров и халифов, в силу тесных торговых и культурных контактов провансальских городов с испано-арабским миром,не мог не оказать влияния на появление аналогичной поэтической школы в Провансе. Однако трубадуры создали не только первый романский литературный язык и основу светской лирической поэзии, но также ценностные понятия и нормы поведения, объединившие поэтов в некое сообщество, где все были равны (pares) независимо от социального происхождения. Это поэтическое «братство» опиралось на материальнуюпомощь местных феодалов, при дворах которых устраивались поэтические состязания. От слова cortz (двор) возникают понятия cortes (куртуазный), cortesia (куртуазность как образ жизни).
Прямым продолжателем трубадуров стал Франческо Петрарка (1304- 1374) в своем восприятии женской красоты - не мистически-божественной, как у Данте, но красоты земной и...

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

HTML-версии работы пока нет.
Cкачать архив работы можно перейдя по ссылке, которая находятся ниже.

Подобные документы

    Средние века как время напряженной духовной жизни. Жанры поэзии трубадуров. Аристократические и простые жанры. Великолепие, роскошь, изысканность поэзии трубадуров. Легенды о Тристане, короле Артуре, Карле Великом и других персонажей старинных рассказов.

    контрольная работа , добавлен 26.01.2009

    Общая характеристика культуры эпохи развитого средневековья, формирующейся под влиянием христианской религии. Особенности становления сообщества вагантов как особой отрасли культуры, выражавшейся посредством поэзии, анализ их отношения к внешнему миру.

    курсовая работа , добавлен 31.05.2010

    Влияние романтизма и реализма на русскую культуру и искусство XIX века. Представители "серебряного века", исследование их жизненного пути и творчества. Времена года в поэзии Бунина, музыке Чайковского и живописи Левитана.

    реферат , добавлен 28.01.2008

    Сальвадор Дали - один из самых известных художников XX века, гений сюрреализма. Влияние дадаизма на творчество художника. Условия бессознательного творчества. События жизни, повлиявшие на жизнь и творчество Дали. Выставка С. Дали в музее М.А. Врубеля.

    реферат , добавлен 04.11.2013

    Итальянский гуманизм эпохи Возрождения: этические учения XIV-XV веков. Краткая характеристика основных этапов жизни Леонардо да Винчи: ранний, зрелый, поздний период творчества Леонардо да Винчи. Обзор и история самых знаменитых его творений.

    реферат , добавлен 18.11.2007

    ХХ век - расцвет русской поэзии, творчество символистов, футуристов и акмеистов. Проза Бунина, творчество Горького и Аверченко. Полемика вокруг "Вех". Театр, живопись, музыка и архитектура начала XX в. Достижения и открытия науки, состояние образования.

    контрольная работа , добавлен 25.02.2010

    Основные моменты истории жизни Девы Марии. Образ Богородицы как пример материнства, жертвенной любви, кротости, смирения. Отображение ее образа в разные исторические эпохи от древности до современности. Образ Мадонны в искусстве, поэзии, музыке.

    Введение 3

    Трубадуры 4

    Миннезингеры 13

    Ваганты 17

    Заключение 19

    Список литературы 20

    Введение

    Эпоха трубадуров и миннезанга является одною из важнейших эпох в истории культурного развития человечества. Она - необходимое звено в этом развитии, как необходимым звеном в нем являются средние века вообще. Извлечь этого звена нельзя, не нарушив при этом единства всей цепи.

    Вот в каких выражениях коснулся этого взгляда один из почтенных французских прелатов (Parisis) в речи, произнесенной им несколько десятков лет тому назад в одной из ученых корпораций. "В нашей истории, - говорил он, - есть эпоха, которой особенно не посчастливилось в восемнадцатом столетии. А между тем, эпоха эта - одна из важнейших в истории, так как именно она и сформировала нас самих... Ее принято называть средними веками... Ею возмущаются, потому что находят в ней пороки. Не трудно было бы доказать, что во всей совокупности эти пороки, наличность которых неопровержима и во всяком случае вызывает чувство сокрушения, не были продуктом самих средних веков, но перешли к ним от предшествующих поколений, языческих или варварских. Продуктом средних веков следует считать только то, что они произвели из своей собственной основы и сами по себе; установив же такую точку зрения, я без всякого опасения стану утверждать, что средние века - одна из величайших и прекраснейших эпох в истории человечества"

    Средние века - неизбежный, необходимый период в истории человеческого развития. Они сохранили для нас античную цивилизацию и создали свою, которая стоит не ниже античной. В средние века создались современные нам народности и государства, заложены начала современной нам поэзии, развилась живопись, достигшая необыкновенно пышного расцвета в эпоху Renaissance, отлилась в особые, осмысленные и одухотворенные формы архитектура, образовались те понятия и отношения, которыми и в которых мы живем в настоящее время. В этом именно смысле и говорит Леопольд Ранке в своем введении в историю XII и XIII веков, что люди XIX столетия, обратившиеся к тщательному изучению средневековья, открыли в нем не один из лучших корней своей собственной природы. "Мы глубоко убеждены в том, - продолжает знаменитый историк, - что современный нам мир не может быть понят без исследования тех времен".

    В своем реферате я бы хотела рассказать о Средних веках, в частности о поэзии трубадуров, миннезингеров и вагантов

    Трубадуры

    Слово трубадур произошло от провансальского глагола trobar (франц. trouver), что значит находить, изобретать. Таким образом, слово трубадур (пров. trobaire, trobador) обозначает в буквальном переводе изобретателя, сочинителя песен.

    Под названием трубадуров разумеют тех поэтов XII и XIII столетий, которые слагали свои песни на провансальском наречии. Поэтическая деятельность трубадуров противополагалась народному творчеству и называлась самими трубадурами "искусством находить, изобретать" (art de trobar), т. е. творческим искусством. При этом имелось в виду исключительно искусство слагать стихи, петь рифмованной речью. Словом trobar называлось и само стихотворение в смысле изобретения или выдумки отдельного лица. Другое название искусства трубадуров - "веселое знание" или "веселая наука" (gai saber, франц. le gai savoir или la gaie science) - возникло значительно позже. Оно появилось в Тулузской Академии. Что касается столь распространенного слова трубадур, то оно вошло в оборот очень быстро. Впервые его употребил Рембо Оранский (Raimbaut d"Orange), умерший в 1173 году, но мы встречаем его вскоре у Бертрана де Борна; впрочем, и у Рембо Оранского это слово применяется, если не ошибаемся, не более одного раза, а именно в стихотворении, написанном на кончину английского принца Генриха, где поэт говорит: "Скорбят по нем жонглер и трубадур".

    Под именем трубадуров подразумевались только лирические певцы, т. е. поэты, выражавшие в своих всегда сравнительно небольших произведениях свое личное чувство или свой личный взгляд на то или другое лицо, на то или другое событие. Трубадуры резко отличались от авторов рассказов и новелл. Вообще трубадуры относились пренебрежительно к эпическому виду литературного творчества, и один из известнейших трубадуров, Гиро де Борнель (Guiraut de Bomeil), выражал даже негодование на то, что романы и новеллы находят себе благосклонный прием при дворах. Таким образом, на свою поэзию они смотрели как на единственно достойную внимания высшего феодального общества, как на поэзию придворную.

    Сводя все вышеизложенное в одно целое, можно дать уже вполне точное определение понятия трубадур. Под трубадурами следует разуметь лирических поэтов, слагавших свои песни на провансальском наречии и распространявших их среди высшего феодального общества. Как же зародилась, при каких условиях достигла своего блестящего развития эта лирическая поэзия, влияние которой распространилось далеко за пределами ее родины? Откуда заимствовала она красоту формы, искусство и изящество слога? Откуда взяты ею яркие краски и музыкальные созвучия, отличающие ее? На этом интересном вопросе и остановим теперь свое внимание.

    Вся нынешняя Франция, или Галлия, была, как известно, покорена римлянами еще за полвека до Рождества Христова и составила римскую провинцию. Ее первоначальное кельтское население в сравнительно скорое время восприняло римскую образованность. Народный латинский говор сделался языком ее населения. Завоевание Галлии франками привнесло в область языка много нового. Из соединения латинского языка с языком франков, испытавшим сильное влияние первого, образовался так называемый романский язык. Сначала в этой сфере под влиянием указанных событий господствовало почти полное однообразие. Наречия, на которых говорило население различных частей Галлии, представляли собой лишь незначительные оттенки господствующего языка. По крайней мере, население ее различных частей отлично понимало друг друга. Но с течением времени единство языка, и без того неполное, стало нарушаться еще более, и в разных областях Галлии проявились и стали развиваться местные особенности. Уже в знаменитой Страсбургской клятве (842 г.), текст которой, к счастью, дошел до нас в современных мемуарах графа Нитгарда, встречаются черты, принадлежащие северной Франции и непонятные ее югу. С течением времени с развитием феодализма, привносившего с собой торжество местных начал, разница между северофранцузским и южно-французским говорами увеличивалась все более и более. Говор, господствовавший в южной Франции, получил специальное название провансальского наречия.

    Кроме этой причины действовали еще и другие, привносимые как природой, так и историей. Яркость метафор, пылкость воображения, страстность чувств - все это питалось и поддерживалось палящим солнцем и зноем юга, роскошным расцветом растительного царства, богатством красок и их оттенков в самой атмосфере. Между хлебными полями и виноградниками здесь возвышались многочисленные богатые города, из которых каждый представлял республику в миниатюре, и много великолепных замков, которые представляли миниатюрные подобия императорского двора. Юг Франции находился в непрерывных сношениях с Италией, Грецией и Востоком. Особенно славились этими сношениями богатые города - Марсель, Авиньон, Арль, Нарбонна, Тулуза и Бордо. На всех этих рынках в торговое время можно было видеть смешение племен, языков и вер. Тут вместе с мусульманами были все народности, подвластные некогда римской империи. Тут говорили почти на всех языках тогдашнего мира. Сюда свозились предметы и необходимости, и изысканной роскоши: шелка и шерстяные ткани Азии и Италии, оружие Дамаска, зеркала, драгоценные камни, золотые и серебряные вещи, восточные пряности и благоухания. Но этот постоянный обмен богатств, эта живая деятельность, это разнообразие и плодотворное движение сопровождались и обменом идей, обменом цивилизаций. Здесь находили гостеприимный прием врачи и математики, получившие образование в центрах мавританской культуры - в Кордове и Гренаде. Греки завозили на ярмарки Нарбонны и Тулузы не только восточные ароматы и шелк, но и различные смелые учения, подрывавшие авторитет господствующей церкви. Цивилизация мавров, их тонкая наука, их элегантные искусства, их изобретения проникали на полуиспанский юг Франции.

    Необходимо отметить еще одно обстоятельство, которое встречается в Испании и южной Франции. Имеется в виду борьбу с магометанами. Эта борьба, происходившая и в самой южной Франции, и увлекавшая ее бойцов в Испанию, воспитала в населении южной Франции воинственную отвагу. Церковь пошла ей навстречу и благословила ее. Так на провансальской почве выросло европейское рыцарство. Быстро распространилось оно отсюда по всем странам Западной Европы, так как вполне соответствовало понятиям и чувствованиям их населения. Не забудем, что именно здесь, в южной Франции, раздалась впервые проповедь крестовых походов и отсюда уже охватила всю Западную Европу. Здесь создались те рыцарские идеалы, которые, конечно, всегда стояли выше действительности, но все же облагораживали ее. Без них жизнь была бы еще низменнее, еще грубее, еще насильственнее. Храбрость рыцаря, его великодушие, его идеалы чести и любви, его набожность нашли себе выражение в лирических песнях трубадуров. Рыцарство было новой и могучей силой в руках церкви. Вот почему и могло сказаться впервые, хотя прошел целый ряд веков после окончательного торжества христианства, его влияние на положение женщины. Отвергать это влияние нельзя, но необходимо рядом с ним отметить и другое - влияние испанских арабов.

    Положение женщины у последних было свободнее, чем у других магометан. У них женщины принимали участие во всех сферах умственной жизни. Число женщин, прославившихся научными трудами и поэтическими произведениями, довольно значительно. По этой причине здесь и создалось то уважение к женщинам, которое едва ли знал мусульманский восток. Союз мужчины с женщиной облагораживался здесь наличием духовного сближения. Любовь мужчины воспламенялась здесь не только под влиянием телесных совершенств, но и умственного превосходства любимого предмета. Нередко бывали такие случаи, когда два сердца соединялись в одном союзе под влиянием обоюдного влечения к музыке или поэзии. Это уважение к женщине, этот более возвышенный взгляд на нее нашли себе отражение в произведениях арабской литературы. Читая арабские стихотворения даже в переводах, поражает их необыкновенной грациозности, искренности и яркости красок. Такой же свободой пользовалась женщина и на юге Франции. Здесь женщины могли быть обладательницами поземельной собственности. Они пользовались в обществе большим влиянием. На этой-то почве и возникло здесь так называемое служение дамам.

    Рыцарь-трубадур избирал себе даму, которая отличалась, прежде всего, молодостью и красотой, а также умом, прекрасными манерами и вообще любезным обращением с людьми. Он избирал ее себе как предмет рыцарской любви или служения. Один из трубадуров так изображает нам эту рыцарскую любовь: "В этой любви есть четыре степени: первая степень - любовь колеблющегося (feignaire), вторая - просящего, умоляющего (pregaire), третья - услышанного (entendeire) и последняя - друга (drutz). Тот, кто стремится к любви и часто ухаживает за своей дамой, но не осмеливается поведать ей свою муку, по справедливости может быть назван колеблющимся, боязливым. Но если дама оказывает ему столько чести и так ободряет его, что он осмеливается поведать ей о своей муке, такой человек вполне правильно может быть назван умоляющим. Если умоляющий своей речью и просьбами достигает того, что она удерживает его при себе, дает ему свои ленты, перчатки или пояс, он поднимается уже на степень услышанного. Наконец, если даме благоугодно выразить свое согласие на любовь поцелуем, она делает его своим другом". Избранный рыцарь терял свою свободу и становился в зависимость от своей дамы. Зависимость эта напоминала ту, в которую становился вассал от своего сеньора. Рыцарь становился на колени перед своей дамой, клал свои руки в ее руки и клялся служить ей верно до своей смерти и защищать ее от всякого зла, от всякого оскорбления. Она же объявляла, что принимает его в свою службу, обещала раскрыть для него свое сердце, вручала ему перстень, поднимала его с земли и давала ему свой первый поцелуй. Рыцарь носил любимые цвета своей дамы, которые всегда напоминали ему ту, с кем он был соединен клятвой. Само собой, что союз этот обусловливался свободным согласием сторон. Если рыцарь, обязавшийся служить даме, обладал поэтическим даром, он должен был слагать в честь нее стихи.

    О возникновении провансальской поэзии высказывались, между прочим, взгляды, выводившие это явление из античного мира, из древнего Рима или от арабов. Потом появилось новое направление, сводящееся к положению о полной самобытности южно французской литературы. Само собой разумеется, что все эти взгляды, не исключая и последнего, страдают односторонностью. В каждом из этих взглядов есть доля правды, но преувеличенная до больших размеров. Приводя к одному знаменателю все сказанное выше по вопросу о возникновении блестящей лирической поэзии на юге Франции, можно сделать следующий вывод. Провансальская литература выросла на родной почве, как ее лучший цветок, но в образовании этой почвы, в создании необходимых для полного его расцвета условий участвовали и римская культура, и арабы Испании.

    Местным началом провансальской поэзии были народные песни, дошедшие до нас, к сожалению, только в незначительных обрывках да в некоторых припевах. Распевались эти песни на сельских хороводах. Кроме того, от времен Рима сохранились бродячие певцы, жонглеры, которые нередко импровизировали на разные темы. Сперва они распевали свои песни на народном латинском языке, а потом и на провансальском наречии. Песни эти были разнообразного характера - и лирические, и повествовательные, и комические, и серьезные, и духовные, и светские. Распевались они на площадях, на турнирах, в замках.

    Трубадуры имели своих предшественников в жонглерах. Но и с появлением последних жонглеры не перевелись. Одни из них продолжали заниматься прежним делом, другие примкнули к трубадурам. Они стали помогать им слагать мелодии, пели их стихи, аккомпанировали им на своих инструментах. Наиболее употребительным из последних была виола. Виола - одна из прабабушек нашей скрипки.

    Каждый из трубадуров имел у себя одного или нескольких жонглеров, смотря по своим средствам. Жонглеры всецело зависели от своих трубадуров.

    Поражает большое число поэтов рыцарского происхождения. "Из пятисот южных трубадуров, - говорит Фориэль, - имена которых дошли до нас, по крайней мере половина принадлежит к рыцарскому сословию. В числе их много могущественных феодалов, графов, князей и даже королей". Таким образом, высшее сословие содействовало развитию искусственной поэзии в двух отношениях: оно покровительствовало ей, ласкало и одаряло трубадуров, оно и само выставляло из своей среды много выдающихся певцов; оно, по удачному выражению Дица, брало первый аккорд.

    Особенно же много находило себе адептов искусство слагать стихи в среде безземельных бедных рыцарей (напр. Pons de Gardueil, Raimbaud de Vaqueiras и др.) Но среди трубадуров не были люди исключительно рыцарского происхождения. Об участии в поэтической деятельности представителей городов свидетельствуют произведения трубадуров, вышедших из рядов буржуазии (напр. Folguet de Marseille, Pierre Vidal и др.) Были в среде трубадуров и лица темного происхождения, и даже беглые монахи. Монах Монтодон сделался странствующим певцом с разрешения своего настоятеля, который потребовал при этом, чтобы заработок монаха-жонглера шел в пользу монастыря.

    Где же формировались эти поэты? Существовало ли правильно устроенное общество трубадуров или школа, в которой они учились своему искусству? До XIV века, т. е. до времени упадка лирической поэзии, таких обществ не было. Школ также не существовало. Если бы существовали такие школы, то их влияние сказалось бы и на произведениях трубадуров; между тем, таких однородных черт и выражений, которые можно было бы приписать школьному влиянию, в произведениях трубадуров не встречается. С другой стороны, до нашего времени дошло много стихотворений критического содержания, в которых трубадуры критикуют произведения своих коллег, но ни в одном из них нет критики форм, нет указаний на какие-либо заранее установленные правила, критике подвергается только мысль, высказанная автором. Наконец, будь такая школа, о ней непременно сохранилось бы хоть беглое известие, но такого известия нет. Здесь, на юге Франции, господствовала полная свобода, царили личные приемы, личные склонности. Правда, молодые трубадуры учились у старых, прислушивались к песням наиболее известных певцов. Таким образом, существовали известные традиции, которые и передавались одним поколением другому.

    Как же подразделяются эти произведения? Древнейшая и самая простая лирическая композиция называлась у трубадуров словом vers (лат. versus - стих). Тем же словом трубадуры называли и произведения народной поэзии. Как в произведениях народной поэзии, как в церковных латинских гимнах древней формации, так и в элементарных стихотворениях трубадуров, в их vers, обыкновенно повторялась одна и та же рифма (провансал. rima, rim), а именно - мужская, т. е. односложная. В этих первых произведениях трубадуров видно их связь с родной почвой. Приведем здесь образчик такой народной песенки, распевавшейся, впрочем, не в южной, а в северной Франции.

    Алиса поднялась с зарей, -

    Она наряд надела свой.

    Но под листвой -

    Привет тебе, друг милый мой! -

    Его все нет со мной.

    Скоро этот вид, содержание которого сводилось почти исключительно к любви, был брошен трубадурами, которые стали писать кансоны (cansos, chansos). По форме кансона является более совершенной сравнительно со своей предшественницей. Кроме изображения чувств любви и восхваления любимого предмета, она употреблялась для прославления благодетелей или умерших и заметно клонилась в сторону сюжетов религиозных. Приведем как пример кансону Арно де Марвейля (Arnaud de Marveil), талантливого певца, происходившего из самого низкого общественного слоя, но любившего графиню Аделаиду, дочь Раймунда V, графа Тулузского, и воспевшего ее. Все о ней говорит:

    Утром ранним заря,

    И цветы, что весной украшают поля,

    Все твердит мне о ней, о прекрасных чертах,

    И ее воспевать побуждает в стихах.

    Ее первой красавицей мира готов

    Я назвать, хоть и много на свете льстецов;

    Прозывали они так красавиц своих;

    Имя точное ей то прозвание их.* *

    Третьим распространенным видом был сирвент (sirventesc, sirventesca). Он резко отличается от кансоны, так как в нем воспеваются война, мщение, ненависть, а не любовь. По счастливому выражению Обертена, в сирвентах воспевали все алчные и сильные страсти, которые спускаются с цепи личными интересами и политикой. Как лучшим орудием им пользовались знатные владетели в борьбе со своими противниками. К сирвенту можно применить то, что Пушкин сказал про эпиграмму:

    О чем, прозаик, ты хлопочешь?

    Давай мне мысль, какую хочешь:

    Ее с конца я заострю,

    Летучей рифмой оперю,

    Взложу на тетиву тугую,

    Послушный лук согнув в дугу,

    А там пошлю наудалую -

    И горе нашему врагу!

    Этот вид лирической поэзии отличался лихорадочным жаром памфлета, горечью и колкостью сатиры. Само название сирвент происходит от латинского слова servire, что значит служить. Сирвентами назывались такие песни или стихотворения, которые писались придворным поэтом, состоящим на службе у своего сеньора. Это были служебные стихотворения. Конечно, трубадуры могли слагать их и для своих собственных потребностей, высказывать в них свои собственные взгляды.

    Нередко сирвент посылался врагу вместо вызова на войну. Если другой поэт желал ответить на сирвент, то был обязан сохранить в своем ответе ту же форму, воспроизвести те же рифмы. Сирвенты не щадили никого, не останавливались, замолкая, ни перед кем; не было такого величия, которое могло бы остановить их убийственный полет. Они летели в любого без разбору, как никого не разбирает на войне пуля. Не всегда авторам этих злобных произведений отвечали сирвентами.

    Из других главнейших видов поэзии трубадуров остановимся еще на двух - на тенсоне (tensos, contensios, от лат. contendo - спор) и пасторели (pastorella, pastoreta).

    Тенсоны представляют собой рифмованные диалоги. В них изображался поэтом спор по какому-либо вопросу. Тенсон слагался не одним, а двумя поэтами, из которых каждый защищал свое положение. Каждому из спорящих уделялось по строфе. Поэт возражающий должен был повторить рифмы своего противника, что выдерживалось всегда, по крайней мере, в трех первых строфах. Противники не только защищали свое мнение, но и едко нападали друг на друга. Иногда в этих оригинальных произведениях изображался спор не между двумя трубадурами, а между трубадуром, автором тенсона, и воображаемым противником. Пример тенсона:

    Гиро! за что вы так браните

    Манеру темную писать

    Стихи, хотелось бы мне знать?

    Ужели тем,

    Что ясно всем,

    Вы дорожите так? Тогда

    Ведь были б все равны всегда.

    Сеньор Линор! прошу, поймите -

    Как пишет кто, к чему мне знать?

    Поэту волю нужно дать.

    Но мило всем

    Лишь то, над чем

    Не утомится голова.

    Вам мысль моя понятна, да?.....

    Обратимся к пасторели. Так назывались стихотворения, в которых изображалась беседа трубадура с пастухом или пастушкой. Если пастушка пасла коров, а не овец, то и стихотворение, в котором она изображалась, получало новое название - vaqueira. В XII и XIII веках этот вид стихотворений был в пренебрежении, но у позднейших трубадуров стал пользоваться большим вниманием. Дело представляется обыкновенно так.

    Рыцарь, т. е. сам поэт, бродит по деревне при восходе солнца; он преисполнен заботами или печалью любви. На самом лугу или на тропинке он встречает молодую пастушку, занятую обыкновенно украшением своей шляпы или распевающую какую-либо песню. Красота пастушки восхищает рыцаря. Он сходит с лошади и предлагает ей свою любовь каким-либо более или менее открытым образом. До этого момента все пасторели схожи друг с другом; только после него обнаруживается разница.

    Предлагаешь, дитя, ты цветы;

    Лучше б ты предлагала любовь;

    И милей, и прекраснее ты

    Всех твоих ароматных цветов.

    Пасторели оканчивались или установлением любви между рыцарем и пастушкой, или же побоями рыцаря, которые наносились ему родственниками пастушки.

    Из остальных неглавных видов лирической поэзии трубадуров остановим свое внимание только на двух - обаде или альбе (alba) и серенаде (serena). Альба - песнь любви, она изображала перед слушателями чету любящих, принужденных утренней зарей расстаться. . Эти произведения отличаются своею грацией и простодушной меланхолией.

    Наконец, только упомянем здесь балладу (balada) и дансу (dansa) - легкие песенки, в которых имела большее значение мелодия, чем слова; эти песенки сопутствовали, обыкновенно, танцам.

    Трубадуры старались тщательно отделывать свои произведения. Трубадуры отличались своим прилежанием и даже хвалились им. Они употребляли выражение: построить, сковать, сработать стихотворение. Они работали над ним не спеша, с любовью и тщательно, как старинные мастера работали над своими бессмертными картинами. Поэтому-то трубадуры так дорожили своими произведениями и не терпели, чтобы в них производились какие-либо перемены посторонними лицами.

    Можно смело сказать, что они были истинными художниками. Вот почему их произведения не утратили своей красоты, своей замечательной колоритности до сих пор. До сих пор мы пользуемся наследием, полученным от трубадуров: это - куплет (соединение нескольких строк в одно целое) и рифма.

    Поэзия трубадуров пережила три периода: во-первых, период возникновения и первого развития литературных форм, составляющий Х и XI столетия, во-вторых, период наибольшего процветания и блеска, приходящийся на XII и XIII века, и, в-третьих, период упадка лирической поэзии и постепенного исчезновения трубадуров в XIV и XV веках. Причина исчезновения заключается в том, что лирическая поэзия французского юга пережила все стадии своего развития в кругу, начертанном ею для своей деятельности.

    Велика заслуга трубадуров в области стихотворной техники. Они насадили и культивировали в этой области самые разнообразные формы. И это семя, брошенное ими, не пало на почву каменистую, но было воспринято поэтами всех стран и народов и достигло богатого расцвета. Семена лирики трубадуров были занесены на север Франции и посодействовали там развитию искусственной лирики. Семена эти были занесены и в другие страны - в Испанию, Италию, Германию и Англию. Особенно сильно сказалось их влияние в Испании и Италии, в странах латинского мира.

    Поэзия трубадуров не утратила своего значения нас. Мы как будто видим перед собой этих рыцарей-поэтов и в пылу сражений, и под сводами замковых зал. Отголоски их песен не замерли совсем и для нас; они еще продолжают звучать где-то далеко, далеко; не поблекли совсем яркие краски их поэзии, не развеялось совершенно в воздухе благоухание ее...

    Пусть жертвенник разбит - огонь еще пылает,

    Пусть роза сорвана - она еще цветет,

    Пусть арфа сломана - аккорд еще рыдает*.

    Трубадуры - Бертран де Борн

    Я знаю все, что лгут вам про меня

    Льстецы презренные, клянусь вам я!

    Не верьте им, их речь полна обмана;

    Не уклоняйте сердца своего

    Вы от меня, служителя его;

    Подругою останьтеся Бертрана.

    Пусть улетит позорно ястреб мой,

    Пусть дичь его погонит пред собой,

    Пусть сокол мой его ощиплет в ссоре,

    Коль ваша речь уж неприятна мне,

    Коль я люблю кого на стороне,

    Коль радость мне вдали от вас не горе!

    Когда с щитом я еду за спиной,

    Пускай меня продует ветер злой;

    Пускай галоп меня в труху истреплет;

    Пусть конюх мой, напившися вина,

    Порвет узду, ослабит стремена,

    Коль речь льстецов напраслины не клеплет!

    Когда приду к игорному столу,

    Пускай в игру пуститься не смогу,

    Пускай при мне играют лишь другие,

    Пусть кости мне приносят тьму вреда,

    Коль я влюблен в другую был когда,

    Коль раньше вас уж ведал о любви я!

    В руках чужих пусть вас оставлю я,

    Не отомстив, как олух, за себя;

    Пускай попутный ветер мне не веет,

    Пусть во дворце слуга побьет меня;

    Пусть раньше всех уйду из битвы я,

    Коль низкий лжец напраслины не сеет!

    Миннезингеры

    Под "миннезангом" (Minnegesang) разумеется искусственная, рыцарская, преимущественно лирическая поэзия, процветавшая в Германии в блестящую эпоху гогенштауфенов, ей покровительствовавших. Она развилась под влиянием различных обстоятельств. Могучее влияние оказали на нее трубадуры и труверы, фантастические сказания Востока, занесенные в Германию при посредстве крестовых походов, наконец - подъем народного духа, стремление к поэзии и песне, естественно проявившееся в данный период народной жизни, как проявляется оно в известную пору жизни каждого отдельного лица. Предметом песнопений является в такую пору прежде всего любовь. Двенадцатый век но всемирной литературе и был такой порой. Под "миннезангом" разумеется прежде всего поэзия любви. Певцы же периода миннезанга назывались миннезингерами.

    Поэзия трубадуров не служила только одной любви; то же самое приходится сказать и о миннезингерах. Миннезингеры отзывались и на современные политические события, и прославляли князей, выражали в своих произведениях религиозные чувства и призывали к участию в крестовых походах. Рядом с таким положительным направлением в их поэзии была и другая струя. Подобно трубадурам и труверам, они нападали на современное им общество и на отдельных лиц за их недостатки и пороки, не разбирая положения, какое лица эти занимали на различных ступенях общества. Пробивалось в них ясным ключом и национальное чувство.

    Если любовь не была единственным предметом их песнопений, то и лирика не была единственной формой их поэзии. Миннезингеры отдавали свои силы и на служение эпосу, но их эпос живо изобличал лирическую природу своих творцов. Наглядным примером послужит нам в этом отношении поэзия Вольфрама фон Эшенбаха.

    Лирика эпохи миннезанга еще в большей степени, чем эпос, составляла принадлежность рыцарского сословия. Среди поэтов было много владетельных особ и даже императоры. Приводим здесь в вольном переводе одно из двух дошедших до нас стихотворений императора Генриха VI.

    Я приветствую милую песней своей,

    Я не в силах уж больше страдать;

    Закатились те дни, когда мог перед ней

    Свои песни я сам распевать!

    Как уныло кругом, как печалюся я!

    Если встретится нам дорогая моя,

    Передайте привет от меня.

    Когда с нею я был, я властителем был

    Необъятных сокровищ и стран,

    А теперь нет ее, след прекрасный простыл -

    Все рассеялось, словно туман.

    Лишь печаль разрастается в сердце моем:

    То к в счастьи живу, то я плачу по нем,

    И все близится гроб с каждым днем.

    Всей душою люблю свою милую я,

    И корона повсюду со мной -

    Обе в сердце моем, на уме у меня,

    Но мне тяжко с короной одной.

    Нет, я радость одну бесконечно ценю -

    Радость с милою жить, и за ту, что люблю,

    Я бы отдал корону свою.

    Кто не станет мне верить, тот станет грешить.

    Я бы с милой, блаженствуя, жил

    Без короны своей, а без милой прожить

    Не могу я на свете, нет сил.

    Что останется мне без нее, дорогой?

    Никому не желаю я доли такой:

    Лучше ведать в изгнаньи покой!

    Так как мы уже знакомы с трубадурами, то лучше всего характеризовать немецких певцов любви, сопоставляя их с поэтами Прованса. Первоначальная рыцарская поэзия немцев носит на себе следы самобытного происхождения. Она далека в эту пору от провансальской лирики, так как воспевает не утонченную, не условную, искусственную любовь, подчиняющуюся известным правилам и порядку, а простое, здоровое, вполне реальное чувство.

    Но с течением времени утонченность, выработанная в Южной Франции, проникает и сюда. Лирическая поэзия немцев из оригинальной превращается в подражательную. Живое, человеческое чувство превращается в служение дамам. Сама форма произведений, соответственно содержанию, меняет свой характер.

    Стихотворные размеры становятся чрезвычайно разнообразными, рифма достигает своего высшего развития. Но, сделавшись подражательной, любовная лирика немцев навсегда сохранила известную индивидуальность, только ей свойственную. Прежде всего, любовь, воспеваемая миннезингерами, отличается большей скромностью и носит на себе следы идеализма, так долго отличавшего немцев от других западноевропейских наций. В их любви есть что-то светлое, мечтательное, возвышенное. В этой ее особенности сказался во всей полноте исторически выработавшийся характер немецкого народа.

    Другой характерной чертой миннезингеров является их религиозность. Трубадуры, подобно древним эллинам, слишком любили земную жизнь с ее радостями и даже страданиями, чтобы мечтать о небесной. Если они и начинали мечтать о ней, то делали это обыкновенно на склоне лет, испив полную чашу житейских радостей. Южнофранцузский рыцарь, даже поселившись в стенах монастырской обители, оставался самим собой. Его не умеряли и не умиряли ни поэтические монастырские галереи, навевающие раздумье и светлую грусть, ни церковные службы с курящимся фимиамом, гармоническим пением братии и могучими, потрясающими до глубины души звуками органа, ни правильное, размеренное, спокойное течение монастырской жизни.

    Наконец, различие между миннезингерами и трубадурами сказалось еще в отношении их к природе. Человек, избалованный постоянными красотами природы, привыкает к ним. Он начинает сознавать их только в том случае, если судьба запросит его в новую обстановку, под новое печальное, серое небо, в холодное и сырое место, с жалкой сравнительна растительностью. Вот почему трубадуры и относились к природе более или менее равнодушно: они пользовались ее дарами, как дарами любящей матери, невольно заимствовали ее яркие краски для своей поэтической палитры, но все же они были неблагодарными детьми. Иначе относится к природе тот, кого она не балует слишком много и даже подвергает тяжелым испытаниям. Трубадуры касаются природы только мимоходом; она служит иногда только рамкой для их произведений, суть дела не в ней. Множество произведений миннезингеров, напротив того, посвящены именно природе. Вполне подходящим примером может служить следующее небольшое стихотворение Генриха фон Вельдеке.

    Лето прекрасное к нам собирается.

    Пташки все веселы в нашей стране;

    Пенье задорное их разливается,

    Песнями лето встречают оне,

    Вольно орлу по весне возрожденной

    Крыльями резать небес синеву!..

    Знайте, на липе, давно оголенной,

    Я подсмотрел молодую листву!

    Лирика вагантов - особый круг европейской латиноязычной поэзии XI-XIII вв. Ее создатели - школяры-клирики, своеобразная социальная группа, пережившая в XII в. свой расцвет в Западной Европе. Это были по преимуществу студенты и выпускники первых университетов, люди, получившие лучшее для своего времени образование, но либо не нашедшие себе достойного места в церковной или гражданской иерархии, либо (в редких случаях, когда их социальное честолюбие бывало удовлетворено) сохранившие литературные вкусы ученой вольницы. Бродячее («вагант» значит «странствующий») и беспокойное племя кочевало из одного города в другой в поисках знаний и пропитания, лучших преподавателей и щедрейших кормильцев; оно подчинялось не местным властям, а университетскому начальству и готово было силой ответить на любую попытку урезать его права. Своеобразное сочетание образованности, личной независимости и материальной необеспеченности, заставляющей клянчить у сильных мира кусок хлеба, относительной свободы от бытовых норм, в мелочах регламентировавших жизнь других сословий, способствовало развитию специфических черт, тематического и стилистического единства лирики вагантов. Поэтическое наследие вагантов богато: это стихи, славящие радости жизни - вино и любовь и поносящие самым жестоким образом разврат римской курии и греховодство собратьев-монахов; стихи, в которых весь мир ценностей средневековой культуры предстает «вывернутым наизнанку», - вплоть до пародий на литургические тексты и блестящих образцов льстивых или нахальных просительных песен. Ваганты сочиняли и поэмы - исторические, дидактические, аллегорические - во вкусе своей эпохи; слагали исполненные самого неподдельного благочестия религиозные песнопения. Но эти образцы их творчества наименее интересны и оригинальны и мало отличаются от произведений средневековой латинской поэзии. Читая вагантов, необходимо помнить, что лирические произведения ученых-клириков были рассчитаны на своеобразную элиту - людей образованных, способных оценить мастерское владение стихом и литературной темой. Поэтому было бы принципиально неверно в сатирических вольностях или подчас нецеломудренной чувственности вагантов усматривать «свободное» излияние или самоутверждение личности в духе новоевропейской поэзии. В свободолюбивых и жизнерадостных произведениях клириков XII в. господствует литературная игра, условность, вполне оправданная литературным «этикетом» западноевропейского средневековья. Как и вся латинская словесность этой эпохи, лирика вагантов питается античными и христианскими источниками: в сатире - это в первую очередь Ювенал и библейские пророки, в разработке эротических тем - Овидий и «Песнь песней». Поэтическая техника вагантов подчиняется правилам классической риторики и метрики и поэтики церковной лирики. Личное начало в лирике вагантов развито весьма слабо, и ученым с огромным трудом удалось в массе стихотворного материала выделить небольшие «корпусы» сочинений отдельных поэтов, которые и являют собой ее вершины. Таковы Гуго, прозванный Примасом Орлеанским (около 1093 - около 1160); поэт, известный только по прозвищу Архипиита (между 1130 и 1140 - после 1165); Вальтер Шатильонский (вторая половина XII в.).

    Заключение

    Вообще в истории поэзии заслуга трубадуров, вагантов и миннезингеров громадна. Их поэзия была яркой вспышкой лиризма; такие вспышки не только не забываются, но не дают забыться и той стороне человеческого духа, которая проявляется в его поэтической деятельности.

    Наконец, произведения трубадуров, миннезингеров и вагантов являются тем волшебным зеркалом, в котором много веков тому назад отразилась давно отошедшая жизнь со всеми ее особенностями, яркими достоинствами и яркими недостатками, да так и осталась отраженной до нашего времени. Одни и те же лица были и героями песен, и авторами их.

    Таким образом, средневековая поэзия не утратила своего значения для последующих поколений, не утратила своего интереса и значения и для нас.

    Список литературы

    1. Иванов К. А.

    Трубадуры, труверы и миннезингеры. - М.: Алетейа, 1997.-360.

    2. Пуришев Б.

    Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов. - М., 1974. – 575с.Средневековья средневековые мистерии «начинались» комедийными вставками), 1) ... поддержки гуманистического сознания и ренессансной по­эзии . Писатели-гуманисты, которые... тексты из современной лирической поэзии . Эти заимство­вания народная сцена...

    Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов

    Лирическая поэзия средних веков

    Когда вспоминают о средних веках, то обычно представляют себе закованного в латы рыцаря, тяжелым мечом поражающего врага, каменные громады феодального замка, изнурительный труд крепостного крестьянина, унылый колокольный звон, раздающийся за монастырской стеной, и монаха, отрекшегося от мирских соблазнов. Железо. Камень. Молитвы и кровь.

    Да, все это, конечно, так и было. Немало в средние века нагромождалось тяжелого, темного, бесчеловечного. Но люди всегда оставались людьми. Они не могли, как этого требовали от них хмурые благочестивцы, думать только о смерти и загробном царстве. Земля их кормила и поила. С землей прежде всего были связаны их горести, радости, надежды и разочарования. Они любили, трудились, воевали, веселились и оплакивали умерших. Разумеется, они также молились, но ведь и в молитвах просили они бога даровать им хлеб насущный и избавить от лукавого в этой земной юдоли.

    Впрочем, страшила их не только нечистая сила, но и внезапные набеги врагов, самоуправство власть имущих, моровая язва, а также, как многим казалось, близость светопреставления. Однако, вопреки мрачным пророчествам неистовых прорицателей, конец мира не наступал и река средневековой жизни продолжала катить свои медленные и широкие волны. Земля оставалась землей. И люди, как и в другие исторические эпохи, тянулись к свету и красоте. При этом им хотелось, чтобы красота обитала нe только в тесных храмах, но и на просторах их повседневной жизни. И чтобы выражалась она не только в холодном неподвижном камне, но и в теплом человеческом слове, гибком и музыкальном. Именно в средние века поэзия стала королевой европейской словесности. Время прозы еще не пришло. Даже летописи облекались в стихотворную форму. Священное писание обретало стихотворные ритмы. Понятно, что при отсутствии книгопечатания стиху суждено было играть особую подсобную роль, ведь стихотворные тексты лучше запоминались. Но дело, конечно, не сводилось к удобству запоминания. Звучные стихотворные формы придавали поэтичность даже самому сухому дидактическому тексту, как бы приобщая его к царству красоты. А люди, жившие в суровую и в чем-то даже мрачную эпоху, нуждались в красоте, как нуждались они в солнечном свете.

    Поэтическое слово звучало в то время повсюду - и в храме, и в рыцарском замке, и на городском торжище, и в кругу хлебопашцев. Искусные певцы вспоминали о славных богатырях, совершавших удивительные подвиги. Люди разного звания и положения, женщины и мужчины пели о любви, о весне, о веселых и грустных событиях в человеческой жизни. Так, видимо, обстояло дело уже в начале средних веков. Недаром церковные власти и каролингские короли не уставали клеймить «бесстыдные любовные песни», «дьявольские постыдные песни, распеваемые в деревнях женщинами», «нечестивые женские хоровые песни», имевшие, можно предполагать, широкое распространение в народной среде. Но все эти песни, противоречащие постной церковной морали, до нас не дошли. Никому не приходило в голову их записывать, тратить на них драгоценный пергамент. Грамотеями в то время являлись обычно клирики, а для них произведения, вызывавшие нарекания церкви, не могли представлять интерес. К тому же народная лирика вряд ли вообще тогда воспринималась как что-то ценное, и не только потому, что она была «простонародной»: ведь человек в те «эпические» столетия неизменно выступал как представитель рода, племени или сословия. От него ожидали подвига, способности сокрушить супостата. В героизме видели его главное достоинство. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Карл Великий, твердой рукой насаждавший христианство, живо интересовался древнейшими «варварскими» песнями, посвященными деяниям былых королей. Что же касается лирических несен, не укладывавшихся в эпическую концепцию мира, то их в лучшем случае просто не замечали либо решительно отвергали, занося в рубрику греховных. Этим и объясняется то прискорбное обстоятельство, что народная лирика раннего средневековья бесследно исчезла.

    Но вот подошел XII век, и любовная лирика, правда не народная, но рыцарская, как-то сразу заняла одно из самых видных мест в литературе средних веков. Этот расцвет светской лирической поэзии, начавшийся на юге Франции, в Провансе, а затем охвативший ряд европейских стран, знаменовал наступление нового этапа в культурном истории средневековой Европы. В XII и XIII веках в западноевропейской жизни многое изменилось. Правда, феодальные порядки еще продолжали оставаться незыблемыми и католическая церковь сохраняла власть над умами верующих. Но уже быстро начали расти города, стремившиеся освободиться от власти феодальных сеньоров и зачастую превращавшиеся в очаги религиозной и социальной крамолы. Там в начале XII века возникли первые частные школы, не связанные непосредственно с церковными организациями и поэтому более свободные в своих начинаниях. Именно в стенах этих школ протекала деятельность одного из наиболее выдающихся философов-вольнодумцев средних веков - Пьера (Петра) Абеляра (1079-1142), воззрения которого дважды осуждались господствующей церковью как еретические. Ставя человеческий разум выше предания и мертвой догмы, французский мыслитель с огромным уважением отзывался об античных философах, которые для него олицетворяли истинную мудрость и по своему нравственному благородству превосходили представителей современного католического клира. Стирая грани между античностью и средними веками, он даже осмеливался утверждать, что христианское учение о троице было предвосхищено «величайшим из философов» - Платоном и его учениками. О том, насколько к этому времени возросло самосознание личности, свидетельствует «История моих бедствий», принадлежащая перу того же Абеляра. Автор уверен, что его жизнь представляет несомненный интерес для любознательного читателя. И он обстоятельно рассказывает о том, как он достиг громкой славы ученого, как его преследовали облаченные в сутану завистники и как горячая любовь соединила его с умной и красивой Элоизой. Он даже считает нужным сообщить, что сочинял любовные стихи, которые «нередко разучивались и распевались во многих областях»*. Перед читателем возникает образ человека, примечательного не тем, что он имеет отношение к церкви или сеньору, но тем, что он, при всем его несомненном благочестии, выступает, так сказать, сам по себе, являя миру неповторимое богатство ума и пылких человеческих чувств. В чем-то автобиография Абеляра уже предвосхищает «Письмо к потомкам» Франческо Петрарки, первого великого итальянского гуманиста, пожелавшего рассказать людям о себе и своей жизни.



    Рекомендуем почитать